ними гораздо лучше. Вот и получается, что инцест — самое замечательное, что есть в моей жизни.
Юлька зашевелилась, удобнее устраиваясь во сне и плотнее прижимаясь ко мне. Самая родственная душа. Маленькая она любила засыпать на мне, не выпуская сосо́к изо рта. Да и Витька — её братец по утробе, тоже такой же ласковый. Так хорошо было с ними, как вспомню, так щелочка моя нагревается и мокнет.
Распаляясь всё больше и больше от приятных воспоминаний, я не заметила, как моя ладонь стала сжимать дочкину грудь, а бёдра подаваться вперёд. Как же она хороша, моя роднулечка. Если бы я вчера не переусердствовала с родителями, то обязательно насладилась бы её телом. Она уже давно ни с кем не была. Витька всё ещё у бабы Гали, Танычи на практике, папа говорит: «Хватит с меня инцеста и с одной дочерью», а Роб с Элькой до сих пор в гараже. Выходят из него только за деньгами для запчастей, да покушать. В общем, кроме меня, бедного ребёнка удовлетворить некому. Сколько раз Юлька просила сделать ей член как у меня? Вот что я её мучаю? Ещё раз попросит — обязательно сделаю.
Всё, не могу больше терпеть. Плавно выпускаю член наружу и тут же попадаю в её заветную дырочку. Небольшая корректировка размеров и полностью заполненная моим органом вагиночка доченьки выдавливает из неё тихий стон. Она сквозь сон сильнее прижимается ко мне, просыпается, поворачивает голову вверх и я тут же накрываю её губы своими.
— Мамочка, — приоткрыв глазки и оторвавшись от моих губ, стонет моя ненаглядная.
Проснулась принцесска, задвигала бёдрышками. Какая же она хорошенькая.
— Ох, лапонька, как же мне хорошо с тобой, — шепчу ей на ушко.
— Мне тоже хорошо, мамочка, тише, тише, ещё тише, — задыхаясь от удовольствия, шепчут мягкие тёплые губы.
Какая она нежная. Упругое тельце не лежит на месте, а старается всеми частями тела доставить нам обеим блаженство. Стоны в подушку боятся разбудить детей, одна ножка закинулась на мои, бесстыжие хлюпанья и шлепки прекратились, уменьшив амплитуду до такой степени, что мы не отрывались друг от друга и даже воздух не гулял своим сквозняком между нами. Мы просто наслаждались лёгкими покачиваниями, иногда останавливались и, вращая своими округлостями, доставляли невообразимую радость своим телам. Только еле сдерживаемые мычания в подушку выдавали наше наслаждение.
Юлькины движения стали неровными, темп её попочки ускорился, а я, подстраиваясь под её ритм, почувствовала, что скоро, вот-вот, уже́ совсем скоро начну заполнять её нежность. Моя рука на её груди намокла от молока, боюсь давить сильнее, но её ладонь накрыла мою и сжала так, что защекотали брызги между пальцами. Раз так, то теперь можно не сдерживаться. Этой же рукой прижимаю её к себе, другой и пошевелить не могу, она сзади меня, так как лежу на боку. Чувствую, как её киска сжалась первым спазмом оргазма и моя струя спермы разбилась о самое донышко её нежной вагинки. Голова закружилась, тело затряслось. Со звериным инстинктом вдавила в нежное тело свой член и орошая своим свежим семенем, раза за разом наполнила недра моей ненаглядной. Я давила на её грудь, прижимая к себе, пока наши конвульсии постепенно не прекратились и сошли на нет. С последним выстрелом, я ослабила руку, повернула её голову и присосалась губами к приоткрытым вареникам.
Мы целовались, пока наши сердца не успокоились, и дыхание не пришло в норму. Потом снова улеглись, как раньше и дядя Морфей укрыл нас мягким покрывалом сна. Член так и остался в этой бесподобной нежности, объятый упругими стеночками вагинки моей ненаглядной доченьки.
![]()
Эротические и порно рассказы на 3iks
Секс-машина Бориса Сергеевича 