с доски Мишкины потуги. Оксана шлепает босыми подошвами смело, я оглядываюсь, она держит осанку, если не королевы, то модели точно. Высокие (блин, когда они успели вырасти!) груди подрагивают от твердых шагов. Девочку вообще смутить трудно, при всей своей вызывающей манере поведения и выходкам шокирующим учителей, Оксанка умненькая девочка и там, где застрял Мишка под стимулирующие шлепки, Гривкина уверенно подставляла формулы, упростив выражение, она подняла глаза к потолку (ну не все же на стоящие члены смотреть!). В ожидании вопросов она повернулась ко мне, отставив в сторону чуть согнутую изящную ножку. Я прошла к столу и, не садясь, вписала Мишкину тройку в журнал и только тогда оглянулась на Оксанкин лобок. Там аккуратно были выстрижены и выбриты «Пифагоровы штаны». Я проснулась от своего хохота, но мне тут же стало не до смеха. Блин-н! Моя задница сгорела на солнце. Моя? Этой заднице до моей, как палисаднику до китайской стены... Но я же проснулась... или нет. Моя – не моя, а болит-то у меня. В любом случае надо трусы натянуть, а то как бы до пузырей дело не дошло. Ну точно - трусы как мешок и хрен выпал. У меня?! Точно тепловой удар, надо в дом скорей, там прохладнее... Сашка
Пока Марина Александровна лежала на животе, я мазал ее (обгоревшую по моей глупости) попу простоквашей и объяснял, что это не мы сошли с ума, потому что, как учит мультик, «с ума поодиночке сходят».
— Это метафизика! – в отчаянии стонала она, но постепенно, когда вся попа покрылась кисломолочной благодатью и блаженным избавлением от боли, она смирилась, и с метафизикой, и с реинкарнацией, и с воплощением в мужское тело. Я расхаживая по комнате (искал и давал ей принять с водой пару таблеток аспирина) рассказывал, как мы с Шуркой открыли и исследовали это явление и успокаивал, что это не надолго. Марина Александровна глазами следила за моими перемещениями и время от времени восклицала не совсем в тему:
— Боже, какая я толстая!
Вскоре, ее перестало колотить крупной дрожью - вместе подействовали аспирин и мое объяснение происходящего. Я укрыл ее простыней и поднялся наверх, даже не подумав накинуть на себя, хотя бы халат Марины Александровны.
Какая же она толстая? – не соглашался я с хозяйкой этого шикарного тела, занимаясь исследованиями перед большим зеркалом, - вот какая грудь замечательная, и попа. Попу не полностью в зеркало видно, но я и раньше видел ее. А уж голенькая пися… Пойду-ка я изучать писечку лежа.
Перед тем как устроить тело в своей кровати, выглянул на лестницу, узнать как там больная. Больная лежала на боку и занималась исследованиями. Простыня с красной попы была сдвинута к коленям и… (ну я-то себя знаю) …лечебный оргазм уже недалеко.
Наступила ночь, но я что-то долго не мог заснуть в чужом теле, ворочался, больно придавливая груди с непривычки, поиграл с влагалищем и получил длинное женское блаженство, но после него спать расхотелось совершенно. Слушал как внизу поскрипывает кровать и думал, не смозолит ли мне член исследовательница - метафизичка.
Кстати откуда мне известно, что метафизика - философское учение о неизменных, раз навсегда данных и недоступных опыту началах мира, рассматривающее явления вне их взаимных связей и откуда у меня к ней ярко выраженная ненависть? А! Она же попалась мне на экзамене и пришлось пересдавать, но стипендии из-за двойки по философии в ту сессию не было целый семестр. Я крутилась как могла: и полы мыла, и переводами подрабатывала, но все детское так дорого… и если бы не
Приключения Кристины (2 часть) 