старшая сестра. Это с Олей она построже, мать все-таки а мне прощала многое... Я могла рассказать ей всё, зная, что нашей маме она не донесет. Лучше сама выдерет. Олечку она не драла ни разу, а меня... Но все равно, я даже тебе кое-что не говорила, а с ней делилась. Кроме наших с тобой дел... и то лишь потому, что это тебя касалась, а не одной меня. Она нам давно рассказала, и показала на себе как дети заводятся, и что делать, чтобы не заводились раньше времени. И, наоборот, позы в каких забеременеть проще. Это только потом я до тетиной библиотеки добралась. А Оля напротив, нашей маме рассказала сразу про тот случай и мама ее утешала...
— Шурка, ну что об этом Саше? – вспыхнула Оля, она первая стянула трусы и плюхнулась плашмя в воду.
Мы долго полузатопленные валялись в воде и Оля мне сама начала рассказывать то, что я уже видел в ее памяти и как ей было отвратительно жить с этим воспоминанием.
Я прекрасно это знал и помнил даже боль дефлорации бедной девочки, но не мешал ей выговориться.
Оглянулся - Олина попа всплыла и торчала из воды как черепаха Тортилла, а Шурка плавала под водой, ловя руками мальков.
— А кулак в письке - не больно? – полюбопытствовал я чуть позже, когда мы все лениво выходили из теплой воде флегматичной речки.
— Нет, там ему сыро, тепло и мягко, – серьезно ответила Оля.
Все рассмеялись и вышли на песок. (Все же у Ольги хорошо развито чувство юмора)
Шурка просмеявшись добавила:
— Я как-то балуясь, всунула ей туда колпачок от авторучки, пришлось всю ладонь засовывать, искала его там...
— Нашла? – не менее серьезно спросил я.
Девчонки прыснули.
— Саша, - торжественно обратилась ко мне Шура, - мы с Олей так благодарны тебе, за то оживление. Амазонок. Нам правда, никогда не было так хорошо. Ну, хотим, чтоб и тебе тоже стало хорошо. Ложись на спину и закрой глаза.
Я выслушал это с каменным лицом и с быстро каменеющим членом. Девчонки заинтересованно проследили как шел в рост этот каменный цветок.
Я прикрыл глаза согнутой рукой, ощутил животом и ногами легкие девичьи ручки. Вот чей-то язык завертелся в пупке. Нежные пальчики обхватили яйца. Другой язык защекотал основание члена. А первый уже вибрировал на той самой уздечке.
— Девчонки, - погладил я две головы, - подвиньтесь ко мне попами.
Они переступили коленями и я погладил эти загорелые ягодички. Почему-то после задницы тети Марины, я не мог их воспринимать без уменьшительных суффиксов. Два пальца… нет не так… два указательных пальца проскользили каждый по своей дорожке, раздвигая мягкие губки. Частота и усилие прижима языков где-то там за лохматыми макушками усилились. А в конце каждой дорожки свою подушечку пальца дожидался клитор. Я не воспользовался Олиным преимуществом доступного влагалища и делал одинаково обеим. Гладил всей поверхностью ладоней попы, щекотал сморщенные ямки анусов, чуть вибрирующими пальцами продвигался, огибая влагалища по мокрым канавкам и надолго задерживался в конце их, кружа по клиторам.
Я не удивился, когда обе попы стиснули меня с боков, одновременно как плоскогубцы, два личика уткнулись носиками мне в бедра, а в волосы на лобке болезненно вцепились два кулачка. Я поглаживал попы, провожая одновременный всплеск оргазмов, не очень удобно загнув кисти рук, пока девушки не выпрямились и не повернулись ко мне.
- Стоп! – раздался непривычно командный голос Ольги и член вместе с его окрестностями перестал что-либо ощущать...
Я открыл сощуренные от солнца глаза и недовольно подумал, чего это она на самом интересном месте…
Рассказы дрянной девчонки. 