теперь стали царями положения — каждый из них мог жить припеваючи, заведя себе гарем из десяти, а то и более обеспечивающих его в обмен на секс женщин. Многие женщины стали лесбиянками, то есть, начали любить друг друга, но основную часть все-таки составляли натуралки, которым было так трудно без мужика, что хоть волком вой. За мужиками началась охота, никому не хотелось прозябать всю жизнь в одиночестве, а некоторым — еще и без потомства. Отсутствие мужчин крепко ударило по женской психике, в том числе и в сексуальном плане. Видимо, вирус как-то повлиял и на баб, потому что постепенно каждая женщина — и даже самая закомплексованная скромница — начала превращаться в одержимую жаждой секса нимфоманку...
В свой первый день, выйдя из квартиры, и пройдясь по пустым улицам, я понял, что поторопился с выздоровлением, и вернулся к себе домой. Тогда я еще не до конца представлял нависшую надо мной угрозу, и был больше озабочен вопросом: а что, собственно, теперь делать дальше? Как жить в мире, которым теперь полностью заправляют бабы? Допустим, квартира у меня имеется, деньги кое-какие остались, но когда они закончатся, надо будет где-то их добывать, ибо кушать хочется постоянно. К моменту эпидемии я не был девственником, но у меня был опят всего с одной девушкой, так что я плохо представлял себе перспективу заняться оплодотворением и удовлетворением жаждущих любви женщин в обмен на сытую, беззаботную жизнь. Я всю жизнь был самостоятельным, привыкал к трудностям, всего добивался сам — и мне хотелось оставаться таким же, несмотря на произошедшие изменения. Масштаб трагедии я понял, когда, вернувшись домой, нашел у себя в компе тысячи и сотни тысяч электронных писем от самых разных баб с самыми разными предложениями — от знакомства до совместного проживания. Наверное, если бы не изданный ранее закон, запрещающий использовать мужчин без их согласия, мою квартиру уже осаждала бы обезумевшая толпа. Короче говоря, я оказался на перепутье жизненных дорог, и совершенно не представлял, в какую сторону мне двигаться.
В конце концов, пришел к мысли — буду дома, пока деньги не закончатся, а там уже начну что-то решать, а пока начну хотя бы думать. День быстро подошел к концу, и я особо не удивился, когда вечером раздался звонок в дверь. Почему-то решил, что это уже первая охотница меня вычислила, и решила брать быка за яйца. Но когда посмотрел в «глазок», был поражен: на лестничной площадке стояли мои соседки две Маринки.
— Саша, открывай! — сказала первая Марина. — Мы знаем, что ты там.
— Мы просто хотим поговорить, — добавила вторая, словно точно зная: в другом случае я им дверь не открою.
Я открыл, и пропустил их внутрь. Честно говоря, уже даже забыл об их существовании, сколько всего навалилось. Две Маринки жили на соседней улице, и еще в детстве мы часто играли. Они считали меня своим братом, я их — своими сестрами. Они и друг другу были сестрами, только сводными — отец одной сошелся с матерью другой, когда обоим было по шесть лет. Маринки быстро нашли друг с другом общий язык, и стали неразлучной парочкой, всегда были вместе, и в садике, и в школе. Когда им исполнилось по шестнадцать, они обрели огромную популярность у парней, поскольку стали настоящими красавицами, прямо-таки лучившимися чувственной сексуальностью. Общаться мы стали реже, но до меня частенько доходили слухи: Маринки даже парней делили между собой, для них не существовало «мой» или «твой», а было только «наше общее».
Потом они надолго пропали из поля моего зрения, знал только,
Королева 
webmaster@3iks.ru