бегать вверх и вниз по бороздке, в центре которой Ванесса беспомощно демонстрировала свое маленькую заднюю дырочку.
— Ооооууууу! — Ванесса разрыдалась, ее руки рвались вперед, словно она хотела вырваться за пределы его досягаемости.
Но он предотвратил это, твердо положил одну руку ей на спину, а другую, с крепким шлепком, приложил к ее голой попке.
— Аяяяииий! — задохнулась она, когда жгучий шлепок его ладони и пальцев оставил розовый отпечаток оттенять безупречную бледность. Но в то же время, когда ее бедра дернулись, пробудившийся клитор Ванессы дразняще потерся о слегка ребристую поверхность покрывала, в результате чего у нее возникли два совершенно противоположных чувства, слившиеся друг с другом самым любопытным образом, — одновременно ее попка горела, но живот, казалось, плавился, а между ног возникла крошечная точка белого жара, которая воздействовала на нее так же, как и эта дисциплинирующая ладонь. Костяшки пальцев побелели, лицо раскраснелось.
Всего этого Персиваль вполне ожидал. Наблюдая, как пылко дрожат ее нижние полушария, он ласково погладил их жаркие поверхности, а затем снова шлепнул ее, вызвав у Ванессы очередное ойканье, но уже более тихое, чем ее драгоценные слова. Ее бедра дико извивались, воздух с шипением исходил из ее раздувавшихся ноздрей.
Еще один шлепок, решил викарий, пойдет ей на пользу. Ее рыдания не произвели на него никакого впечатления, ибо ее ноги, поначалу по-бунтарски выгибающиеся, теперь безвольно повисли.
Снова шлепок! Он отвел руку от упругой возвышенности, которая стала еще более розовой.
— Нет! Неееет! — Ванесса успела взвизгнуть всего лишь раз, а затем расплавленная лава, которая копилась внутри нее, полностью растаяла, заставив ее покрытый мехом холмик Венеры неистово тереться по жесткому материалу под ней, и она пролила свой молочный любовный сок сильными маленькими струйками, которые в конце концов оставили ее дрожащей, будто плывущей в небе на розовом облаке.
— Завтра я вновь приду к тебе, моя дорогая, в это же самое время, — услышала она сквозь туман, а потом почувствовала, как что-то упало на кровать, хотя и не смогла заставить себя повернуть голову и показать ему хотя бы часть своего утонувшего в подушках лица. — Ты положишь это под подушку и оставишь там, пока я не вернусь, мисс Маркхэм, — были его прощальные слова.
Когда дверь за викарием закрылась, Ванесса осталась лежать совершенно неподвижно, едва осознавая, где она сейчас находится, и ощущая всю восхитительную кремовую влагу под собой. Как и предполагал Персиваль, после всего случившегося она поднялась далеко не сразу, оставаясь в изумлении от произошедшего.
Медленно и величественно спускаясь по лестнице, он встретил Мэри, спешащую в холл.
— О, сэр, вы уезжаете?
— Воистину, дочь моя. Твоя госпожа не желает, чтобы ее беспокоили. Она сейчас пребывает в состоянии умиротворения и покоя, и на самом деле на нее снизошла благодать Божья, — сообщил викарий молодой служанке, стоявшей с открытым ртом, которая, внимая его словам, каким-то образом представляла себе мисс Маркхэм парившей по своей спальне в одежде ангела.
Когда дверь закрылась, Мэри подкралась к подножию лестницы и прислушалась. Сверху не доносилось ни звука, и после минутного любопытства она вернулась к своим домашним обязанностям.
Что же касается Ванессы, то она подтянула ноги к кровати и медленно свернулась калачиком, закусив угол одной из подушек. Ее попка горела, а пещерка все еще покалывала. На бедре образовалась шишка, и она слепо ощупывала ее одной рукой, обнаруживая там и свернутую плеть, которую он оставил рядом с ней. ГЛАВА ВТОРАЯ
Реджинальд Маркхэм беспечно возвращался после первого своего преподавательского дня в женской школе Святой Хильды. В нем училась такая стайка бесподобных юных девушек, что несколько раз предательски-непроизвольно его
Похоть с первого взгляда. Книга 2 (Главы 11 - 17) 
webmaster@3iks.ru