для мамы должны были придти через пару дней. Я потер вспотевшие ладони. В них она будет... впрочем, придут и тогда... Я свернул браузер и встал.
Оставалось немного времени до совершения коварного дела. Мои нервы стали сдавать и я кусал губы до боли, пока мои ноги носили меня до мамы и обратно в свою комнату. Порошок в моем кармане будто горел, его надо успеть втереть в мамин новый лифчик. Тут я вспомнил про лечение кремом, пришел к матери и строго произнес:
— Пойдем натрем от жутких язв грудь. Прыщи их первый признак.
— Я сама... попозже вечером — робко возразила она, отрываясь от вытирания стола от остатков овощей, но я твердо повторил:
— Сейчас, язвы ждать не будут, иди в спальню, я приду.
Она вздохнула и сунула тряпочку под струю воды. Ее тело успело вспотеть и прозрачная ткань плотно прилипла к мокрым сиськам. Я сглотнул комок в горле, еле сдержав себя не сжать их прямо здесь.
Через минуту я зашёл к ней и увидел ее сидящей на кровати, с послушно сложенными руками на коленках в ожидающей позе. Мое сердце стучало, как огромный метроном. Открутив с банки крышку, я размешал пальцем лужу свежей спермы на поверхности белого жира с клубничной отдушкой в одно месиво, сел рядом и голосом не терпящим возражений скомандовал:
— Халат открой.
От нее пахло духами и выпечкой. Мама потупилась, посмотрела на свою волнующе просвечивающую грудь, белеющую шарами через черную ткань. С виноватой улыбкой и дрожащими руками медленно развела края одежды. Я измазал все ее груди, особенно уделяя внимание затвердевшим соскам. У матери они оказались толстыми и мясистыми с большими, нежными ареолами. У меня в штанах стало очень тесно и захотелось вытащить член наружу. Из поглаживающих, мои движения скоро стали разминающими, будто я доил корову.
— Да, вот так... Как же чешутся... Хороошо, сильнее... растирай сильнее-попросила зрелая мамка и закатила глаза. Она становилась послушной буквально по часам. Скоро ее можно будет превратить в свой личный приемник спермы, мочи, да чего угодно! Хоть дерьма! Да, она будет есть у меня дерьмо!
Ее соски катались между моих пальцев, я тянул и щипал их темную плоть между своих пальцев. В глазах у меня потемнело и сердце шумно билось в груди. Тут сквозь пелену возбуждения я почувствовал, что дыхание полураздетой мамы тоже стало глубоким, она полуприкрыла веки и затихла. Раздался громкий звук из трёх электронных нот. Машинка закончила стирать. Как я мог забыть про свой план с новым лифчиком!?
Наваждение спало и симпатичное лицо взрослой, уставшей женщины напротив меня снова стало напряжённым.
— Все, хватит-она закрыла покрасневшую, блестящую грудь и вспыхнула от нахлынувших ощущений. Хотел бы я сейчас потрогать ее между ног. Спорю, там мокро, как в сауне в час пик. Соки бегут по мягким, растянутым губам и скатываются вниз, прямо на ее морщинистый анальный сфинктер. Интересно, она бреет свою киску? Скоро она у меня будет ходить без трусов. Мой рот открылся и я сказал:
— Подожди мам, дай я кое — что сделаю.
— Что ещё — она нервничала, но пока не стала вставать с постели. Ее руки скрестились на груди. Мамкины соски нагло буравили халат.
— Мне сегодня журнал всунули для заказа косметики и дали к нему тушь и помаду — соврал я и вытащил кисточку из черной жижи краски. — Давай посмотрим, девушка сказала, что это топовый бренд!
— Да зачем тебе вся эта ерунда, ты обо мне слишком заботишься — захихикала мама и поправила волосы на голове.
Когда я более-менее накрасил мать, она стала выглядеть потрясно.
Футриархат. Глава 47. Эммануэль. Воспоминания и не только 
webmaster@3iks.ru