любовь небесная. 1514 год. Россия ещё под татаро-монголами.
А про себя добавил: «Вполне безобидный сюжет. Чего тут такого?»
— У тебя там что, телевизор что ли? Она же поменялась.
— Типа того. Экран большой, монитор.
— Здорово! И много он ещё показывает?
— Если задержишься подольше, увидишь, что много.
— Иди ко мне, мой тициан! — Она откинула одеяло и протягивала руки к нему, лёжа навзничь и раскинув ноги.
Он забрался на постель и припал устами к её груди.
— Я не Тициан. — Пробурчал он с набитым ртом.
— А кто ж ты?
— Ценитель.
— Да? И что же ты ценишь?
— Ваши ножки?
— А грудки нет? Грудки не ценишь?
— Грудки само собой! — Пробормотал он, причмокивая от удовольствия.
— Ой, а что это такое? — Ощупала она его внизу живота. — Ты бы ещё брюки надел. А ну снимая скорее!
Витя встал на колени и спустил трусы. Подросший член тяжело вывалился наружу. Она быстро села перед ним, обхватила за ягодицы и взяла его в рот. Орган стал напрягаться.
— Ох, какой красавчик! — Отстранилась она, взялась за ствол и стала дрочить у себя перед носом.
Член ей действительно нравился. Он был не маленький, но не огромный. Не толстый, но стройный. Крупная головка блестела гладкой кожей, как слива. У него не было волос! Нет, видно, что они вообще-то есть, растут, но сбритые. Только на лобке был оставлен элегантный кустик.
— Кто тебя бреет? — Заглянула она ему снизу в глаза.
— Сам, — недоумённо ответил он.
— Как сам? — Не поверила она. — Самому же там неудобно!
Он не нашёлся, что ответить. Стоя перед ней на коленях, он еле-еле дотягивался до её грудей и пощипывал соски. Ему явно этого не хватало. Он в конце концов, опрокинул её, облизал соски, пощупал густую растительность между ног, спустился поцелуями по животу вниз, развёл пальцами волосы и половые губы и засосал торчащую пуговку.
— Ой-ой, больно! Потише! — Оттолкнула она его.
Тогда он лёг у неё между ног, разведя бёдра пошире, опять растянул половые губы, задрал пальцем капюшончик и стал облизывать головку кончиком языка. Она вцепилась ему в волосы и стонала:
— Ууу, как хорошо! Ты волшебник. Ещё!
Вставив два пальца внутрь, он обнаружил, что там мокро, как в пруду.
— Иди ко мне! Скорее! Я хочу тебя!
Она потащила его на себя, задирая ноги и разводя колени. Он заполз сверху и сразу погрузился на всю длину. Подвигавшись немного и покусав мочки ушей и соски, он приподнялся над ней на руках и затрахал с бешеной силой.
— Да! Да! Да! — Выкрикивала она в такт. — Ещё! Ещё! Я так соскучилась!
Открыв глаза, он увидел перед собой порозовевшее лицо с тем самым выражением, знакомым ему по картине Синьяка. В нём всё взорвалось от любви, желания и восторга. Он вжался в неё изо всех сил и принялся извергать свою страсть короткими плотными струями, пока не иссяк и не рухнул без сил.
— Прости, моя милая! Не смог, не сдержался. — Шептал он задыхаясь. — Я так хотел, так мечтал…
— Ничего-ничего, успокойся, всё хорошо. — Она обнимала и гладила его по спине, с трудом выдыхая слова из придавленной тяжёлым телом груди. — Ложись, отдохни. Пусти! Мне тяжело.
Он скатился на бок.
— Сейчас всё пройдёт. — Шептала она ему, как маленькому. — Сейчас мы поласкаем, и всё будет, как прежде.
Пощупав его вялый мокрый отросток, она взяла его за руку и положила её себе между ног. На это у него сил хватало. Он стал пальцами ласкать торчащий клитор и припухшие губки. Там всё было настолько
Мой любимый Мишка 
webmaster@3iks.ru