в квартиру. Открыть входную дверь было некому. Я достал пару ножей из ящика с приборами и стал без особой надежды копаться в замке.
— Андрюша, попробуй, пожалуйста, сам. А то маму ещё, может, придётся долго ждать, — умоляюще произнесла тётя Ксюша.
Но заклинило сильно. Минут двадцать я боролся с замком, а потом устало пожал плечами. Тётя Ксюша издала звук, похожий на всхлип. Мне стало её очень жалко, захотелось подойти и обнять. Выпила она довольно прилично, особенно для непьющего человека, и её мочевой пузырь явно не ожидал такой нагрузки. Она глядела в окно, нервно постукивая ногтями по подоконнику. Я подошёл к ней.
— Мама обязательно скоро придёт. Она обычно быстро возвращается, — заверил я её и легонько обхватил за плечи.
— Я очень надеюсь, Андрюша. Очень хочется в туалет.
Я притянул её к себе и обнял. Но уже не от жалости — внизу живота заиграло сладкое волнение от её слов. Я никогда раньше не ловил себя на таких фантазиях, но сейчас мне безумно захотелось, чтобы тётя Ксюша описалась при мне, в моих объятиях, чтобы её сладкая киска напряглась и выпустила из себя горячую струю. Я испугался, что она сейчас почувствует мой стояк, но она словно ничего не замечала. Тогда я начал гладить её по волосам и по спине, как будто утешал маленькую девочку. Сейчас она действительно выглядела в моих руках маленькой и беззащитной. Она подняла на меня своё прекрасное взволнованное лицо, и я мягко поцеловал её.
— Ну мы даём... — протянула она, когда мы оторвались друг от друга.
Я оглядел кухню и понял, что она имела в виду: весь пол был в осколках, на столе покоилась опустошённая бутылка, у двери с покоцанным замком лежали ножи, вилки и гвоздик. А у окна стоим мы и целуемся. Я усмехнулся, а следом за мной захихикала и она. Но тут она затихла и сжалась в комочек.
— Ой! Андрюша, я не выдержала... — пробормотала она, готовая снова заплакать, — мне так стыдно...
Я посмотрел на её промежность и увидел на светло-синих джинсах маленькое тёмное пятнышко. Я был готов кончить в ту же секунду, но сдержался и с чувством впился в её дрожащие губы. Дальше я себя уже не контролировал: я целовал её шею, затем декольте, а руками расстёгивал её ширинку. Она стянула с себя джинсы и осталась передо мной в кружевных голубых трусиках с маленьким мокрым пятнышком. Я спустился к её надувшемуся животику, и, не снимая трусиков, поцеловал её в то самое место. Тонкая солоноватая ткань пропитывалась её собственной влагой и под давлением моего языка приобретала рельеф её писечки. Истомленная возбуждением, она сама сняла с себя трусики. Почему-то мне казалось, что женщины вроде неё всегда там гладко выбриты, но на её лобке меня ожидала аккуратная полянка. Я прошёлся по ней язычком, а потом скользнул в ложбинку между сладких мясистых губ. Тётя Ксюша тихонько застонала, и её киска стала ещё мокрее.
— Андрюша, пожалуйста, мне очень тяжело сдерживаться, не надо...
Но от её слов я завёлся как никогда прежде и стал лизать ещё старательнее. Внезапно на мой язык упало несколько капель, которые превратились в тонкую струйку. Она стекала по подбородку и укатилась за шиворот. Я вошёл в раж и больше не стеснялся громко причмокивать — а иначе было никак. Тётя Ксюша тоже себя больше не сдерживала, и горячая струя заливала моё лицо. Я пытался нащупать языком ту самую пульсирующую дырочку, из которой шёл бешеный напор. Её мочевой пузырь полностью опорожнился, и по нежной коже сочились солёные
Моя жизнь - любовь и страсть (часть 1) 
webmaster@3iks.ru