действительно была расстроена и искала способ поквитаться, хотя глубоко внутри знала, что были и другие мотивы. Они могли быть второстепенными, но она должна была признать, что чёрный человек обладал странной способностью возбуждать её, и осознание ею реальности вызвало у её испуганную дрожь.
Джон ждал её с бокалом вина, и когда она ходила по дому, он следовал за ней как затюканный щенок. Хотя она была рада, что он признал свою вину, его стереотипные и повторяющиеся моторные движения также разозлили её, поскольку она знала, что он думал, будто какое-то особое внимание к ней приведет к прощению. Она знала, что не хочет, чтобы её брак разрушился, и чувство вины за собственное поведение мешало ей слишком осуждать его. Тем не менее, она хотела, чтобы он какое-то время страдал, поэтому делала только то, что были минимально приятным. Этого было достаточно, чтобы вселить в него надежду, но однозначно указывало ему на то, что он виновен и заслуживает наказания.
— Как прошёл день? — спросил Джон, когда Эмили, наконец, заняла место на диване.
— Всё нормально, — намеренно кратко ответила она.
— Хорошо, я приготовил закуски на ужин, если хочешь, — сказал он.
Молодая жена могла пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз её муж пытался приготовить что-нибудь поесть, и это ещё раз подтверждало, насколько сильно он чувствует собственную вину. Ей пришлось постараться, чтобы не улыбнуться, и наконец, она просто кивнула. Джон сразу же побежал на кухню и вернулся через несколько минут с большим количеством вина и закусок. После этого она немного расслабилась и стала более разговорчивой, а когда пошла спать, муж последовал за ней.
— Нет, Джон, — заявила Эмили, когда почувствовала его руку на бедре.
Он мгновенно убрал руку, но остался рядом.
— Эмили... я... мне нужно обнять тебя, — прошептал он.
— Нет, ты не... пока нет, — ответила она.
— Пожалуйста, позволь мне обнять тебя, — жалобно попросил он.
Через несколько секунд, когда его рука вернулась, она не остановила его, и вскоре он обнял её за талию и прижал к её спине.
Они долго молчали, прежде чем Эмили, наконец, нарушила тишину:
— Сколько раз ты был с ней?
Она чувствовала, как его тело напряглось, и прошли секунды, прежде чем он ответил тихим голосом:
— Шесть.
— Понятно, — ответила она, ошеломленная его признанием.
Последовало ещё молчание, и на этот раз его прервал Джон:
— О чём ты думаешь?
— Я думаю, что нам нужно уехать отсюда и вернуться домой, — ответила она без колебаний.
— Хорошо, — сказал он.
— Ты сделаешь это? — продолжила Эмили.
— Я хочу, чтобы ты была счастлива... и... исправить всё... — это всё, что имеет значение, — ответил он, косвенно отвечая на вопрос.
На этом разговор закончился, и в течение следующих нескольких недель они жили в натянутых отношениях, которые очень медленно прогрессировали к нормальной жизни. Джон продолжал делать всё возможное, чтобы побаловать свою жену, и несколько раз вина Эмили доходила до такой степени, что она решала признаться в своих собственных непозволительных поступках. Однако каждый раз она приходила к мысли, что правда слишком постыдна. Она избегала посещения дома Раниши, заставив Дженис высаживать её заранее, хотя впоследствии была вынуждена слушать, как её начальница рассказывала о разочаровании Карлоса, каждый раз, когда та не появлялась. Кроме того, Фрэнк молчал, и хотя она была благодарна за это, но находила это странным.
***
— Вы говорили с Фрэнком или Сильвией... э-э-э... об этом? — как-то спросила Эмили.
Это был вечер пятницы, и они вместе распивали дома бутылку вина. Эмили казалось была в хорошем настроении, поэтому её вопрос обеспокоил его,
Купе для двоих 