— Тогда перестань, пожалуйста, хлюпать. А то еще Альму разбудишь.
Лори мгновенно притихла:
— А вы ей не скажете?
— Пока не собираюсь, а что?
— Не говорите, а?
— Хорошо. Если ты сама своим хлюпаньем себя не выдашь, не буду. И завтра тоже не вздумай делать страдальческое лицо.
— Не буду.
В лагерь прокрались бесшумно. Не проснулась даже Эллериэль со своим чутким эльфийским слухом.
Утром ничто не напоминало о ночном происшествии. Нет, Зак-то отлично все помнил, и в паху слегка ныло, но Лори выглядела как всегда, хотя и у нее наверняка болело между ног. Торелло невозмутимо обсуждал с Альмой дальнейший путь, равнодушно скользнул взглядом по Заку и отвернулся.
На закате впереди показались развалины большого города. С пустыми окнами, разрушенными стенами домов, заросшие травой и невысокими деревьями, они навевали уныние и предчувствие неприятностей. Заку очень не хотелось идти туда, но Торелло сказал, что путь через эти развалины самый безопасный и Альма отчего-то ему поверила. А Лори, после той ночи, вообще повиновалась каждому его слову не раздумывая. Единственно что Торелло согласился подождать до утра, а не соваться в это место на ночь глядя.
Ночью Зак ворочался, прислушиваясь к доносящимся со стороны города звукам и гадал что их там ждет. Наверняка ничего хорошего. Не может быть в таком месте хорошего, никак не может. Но Торелло пока что плохого не предлагал, наверное стоит и в этот раз его послушаться. А главное — делать все что он говорит. Один раз вот Лори не послушалась — и чем кончилось? А все-таки интересно, почему карлики его испугались. Причем именно испугались, а не просто согласились отпустить в ответ на просьбу. Сдается мне — думал Зак — что странник малость приврал — не может быть, чтобы к ним мог прийти незнакомый человек, передать пару приветов от родичей и после командовать всеми. Зак хорошо помнил голос, больше подошедший бы хозяину, а не гостю. И откровенный испуг мелкого народца тоже помнил. Не, что-то тут не то.
В город вошли утром. Торелло вел их по середине улиц, настрого запретив прикасаться к чему-либо. Зак рассматривал остатки необычной архитектуры, статуи на площадях, большей частью валяющиеся на земле и пытался прочитать сохранившиеся надписи на незнакомом языке. Буквы были знакомы, но складывались в совершенно непонятные слова.
— Старый язык. — ответил на вопрос Торелло. — За прошедшее время он очень сильно изменился, хотя сейчас мы, в сущности, говорим именно на нем. Просто слишком много лет прошло.
— О, какие лианы! — заинтересовалась Эллериэль покрывавшей стены довольно хорошо сохранившегося дома растительностью. — Я таких не видела никогда, хотя что-то они мне напоминают.
Она сделала шаг к ним, но Торелло удержал ее:
— Не стоит. Никто не знает что это такое и как себя поведет.
— Я эльфийка! — Элли попыталась стряхнуть его руку. — Мы всегда находим с растениями общий язык! Ничего со мной не случится!
— И все же не надо.
— Эллериэль, делай что он говорит! — вмешалась Альма. — Он эти места лучше всех нас знает.
Элли подчинилась, хотя потом всю дорогу ворчала: Ничего бы не было... Что эльфу может сделать растение? Да я такое у нас в лесу выращивала, он бы вообще офигел! Похожие лианы встречались еще несколько раз, будучи, судя по всему, не такой уж редкостью, но Элли демонстративно отворачивалась, подчеркнуто потеряв к ним интерес.
Заночевать решили внутри относительно целого двухэтажного здания. Решил, конечно, Торелло, но Зак был полностью с ним согласен. На
Жена приехала в баню 