момент наступит своим чередом, и я ему не откажу. Я даже гостеприимно открою для его члена свои задние врата — настолько внезапным оказалось мое обращение в эту веру. Даже если у меня и есть, в чем признаться самой себе, так это только в том, что теперь, когда я пишу эти строки, при одной мысли об этом у меня приятно сжимаются ягодицы.
Из дневника Стивена Бриндли-Маршалла
Наш Морис — отличный парень. Я думаю, что наш небольшой «клуб» не смог бы существовать без его достохвальных усилий по поиску и открытию подходящих юных леди для «исправления и обработки». Я веду своеобразную книгу наших заседаний, где описываю все случаи подобного рода, но поскольку она является собственностью всех членов нашего сообщества, то зачастую возвращается в мои руки спустя солидное время и весьма обтрепанной.
Мне говорят, — несомненно в виде комплимента, чтобы поощрить меня на описание в своих мемуарах каждого достопамятного и приятственного соб¬рания со всеми необходимыми подробностями, — что я пишу исключительно хорошо. В этом я весьма сомневаюсь, хотя и готов с радостью услужить любому, кто пожелал бы оживить в своей памяти какой-нибудь из случаев. Сейчас, из соображений безопасности, на тот случай, если книга будет утеряна, или если, — что еще хуже, — она будет выкрадена и уничтожена чьей-либо раздраженной и жестокосердной женой, я делаю с нее копию, и таким образом, могу оставить дополнительные свидетельства об инициации некоей девицы по имени Эми Мэнсфилд.
Каким, черт возьми, способом он ее добыл (во всех смыслах этого слова), я не знаю, но она явно девушка из хорошей семьи. В силу присущей ему осторожности, которая так его облагораживает, он никогда ничего об этом не скажет, настаивая на том, что в главном эта особа должна сохранить анонимность.
Как обычно, мы собрались в комнате, которую мы имеем честь называть «залом заседаний», на втором этаже паба «Кабанья голова». Его владелец, чья рука изрядно умаслена, всегда преисполнен такта и уделяет особое личное внимание Морису и доставляемым им протеже.
Таким образом, Эми по ее прибытии ожидал королевский прием, ее угостили бокалом пунша и легкой закуской, после чего Морис представил ее нашему собранию. В этот раз нас было четверо, включая Мориса. Как обычно, мы расположились по одну сторону стола, поскольку наша комната представляет собой лишь небольшую гостиную, в ней нет кровати, а стоит одна просторная кушетка, которая ранее приютила на себе уже не одну извивающуюся чаровницу.
Итак, Эми обнаружила перед собой ряд важных лиц. Когда Морис подвел ее к столу, она предстала в смущении, характерной для всех леди в таких случаях, удивляясь лишь тому, что она тут делает и как она здесь оказалась.
Будучи выборным заседателем нашего кружка, я сдержанно обратился к ней с небольшой речью, в которой обозначил, что присутствующие джентльмены взяли на себя обязан¬ность по ее дальнейшему воспитанию теми способами, которые юные дамы благородного происхождения безусловно должны знать, и которые являются непременным условием для их дальнейшего жизненного пути. В ответ на это она обернулась и бросила полный тревоги взгляд на Мориса, который стоял рядом с ней, всем своим видом олицетворяя одновременно и почти что родительскую опеку, и утешение, поддерживая ее одной рукой за талию.
— С... сэр? — спросила она, когда я закончил свою небольшую речь.
— Да? — вежливо откликнулся я.
— М... мама ничего мне не говорила об этом, — запинаясь, сказала она.
— Ну разумеется, нет, моя дорогая. Семейные правила гласят, что она не обязана этого делать, а поскольку у вас нет батюшки, то это не дает возможности изучить столь необходимые для
Случай в летнее воскресенье 