лавочки и сильно ударила ногой по близстоящему дереву.
«Свон! Ты сама виновата! Не нужно было отвечать ей. Ты ведь на самом деле не думаешь, что она такая… Уже не думаешь! Но как было чертовски приятно ощутить ее тепло, вдыхать аромат ее духов, почувствовать дрожь в ее теле, ощущать, что под моими объятиями она успокаивается, но потом услышать снова эти холодные слова… Дааа, Эмма! Что это было?»
Свон присела на край лавочки и закинула ноги, на другой конец скамьи, откидывая голову назад массируя плавными движениями виски, который уже начинали постукивать.
Свон действительно не понимала, что происходит с ней. Она ненавидит эту женщину, но в тоже время ей были приятны прикосновения к ней, то, что, не смотря на свою ярость, она смогла успокоить Миллс.
Эмма просидела с закрытыми глазами почти час, поразмыслив и придя к единственному верному решению – не доводить ни себя, ни брюнетку до ручки и держать себя в руках перед любым кто так или иначе попытается вывести ее из себя. Эмма будет всегда либо милой, либо совершенно спокойной и равнодушной ко всему, что ее так выводит на гневные эмоции.
Опустив ноги на землю, Свон достала из сумки телефон и, заметив, что время доходило к 11, она подумала, что было уже поздно звонить самому дорогому ей человеку, но все-таки набрала знакомый номер, зная, что какой бы час не был, ей всегда ответят.
– Эмма? Что-то случилось? – сразу послышался обеспокоенный голос.
– Привет, папа… – тихо прошептала в трубку блондинка, и так же тихо и устало продолжила, – нет, пап, все хорошо. Просто захотелось поговорить…
– Дорогая, – успокаивающим голосом говорил отец. Этот голос всегда давал девушке уверенность и спокойствие, – конечно, давай поговорим…
Эмма всегда делилась всеми своими чувствами и эмоциями с отцом. Он был ее самым лучшим другом и всегда понимал и принимал любое решение девушки. Вот и в этот раз отец внимательно слушал дочь, которая была очень взволнованна и по голосу безумно уставшая. Дэвид чувствовал даже на другом конце провода, как учащенно бьется родное сердце, когда Эмма с гневом рассказывала о Миллс и их перепалке. Эмма не стала раскрывать отцу все, что произошло сегодня, ограничившись, лишь ненавистью к Реджине и непониманием чем она так серьезно вызвана. Дэвид внимательно слушал дочь, но когда та закончила, произнес:
– Милая тебе нужно успокоиться. Ничего страшного в этой женщине нет. Она такая же, как и все остальные, просто также как и ты не может контролировать свои чувства. Просто делает это таким своеобразным способом. Пойми, каждый человек индивидуален, у каждого есть свои и страхи и чувства, которые он не хотел бы никому показывать. Возможно она именно такой человек, – разъяснял Эмме отец.
Свон улыбнулась в трубку, понимая, что Дэвид прав, говоря про своеобразную маску, которую надела мисс Миллс и которую уже несколько раз снимала при Эмме.
– Такие люди могут открыться лишь тем, кому по-настоящему доверяют, и к которым испытывают сильные чувства… Просто успокойся, дорогая, возьми себя в руки и продолжай работать. Я уверен у тебя все получится. Ты у меня сильная, не надо срываться на нее, да и на журналистов.
– Ты как всегда прав, папа. Спасибо тебе… Мне очень нужно было с
Секреты супружеской жизни, часть первая 