лесу. Когда нас напугал игрой на дудке, призрак повешенного пастушка.
Я положил пулемёт к ногам Маришы, и сел рядом с ней. А Ханна несводившая с меня глаз, тут же прислонила на мою грудь, свою белокурую голову. Закурив сигарету, я дал прикурить немке. И та с благодарностью затянулась, выпуская дым из своих красивых губ.
Витёк мой брат, захомутал Марусю, прижимая к себе степную волчицу в немецкой форме. И к моей радости анархистка была непротив. А я уже по честному, потерял к ней интерес, попробовав её дырки. Да и мне сейчас нужно было больше внимания уделять Ханне. Ведь завтра белокурая валькирия "люфтваффе", попадет в свое время. И мы с ней расстанемся навсегда.
Света, тётя Оксана, баба Зина и родственники Нефедовы. Легли к сосне с противоположной стороны, ближе к болоту. Жена Михалыча, базарная торгашка тётя Оксана, в немецкой офицерской форме. Прилегла на грудь к Ивану, деду своего пузатого мужа.
Но Иван сейчас был молодым и красивым парнем. А Михалыч старым пятидесятилетним мужиком. И только у Светы и бабы Зины, не было пары. И они положив автоматы на траву, лежали на земле и расслабленно курили, отходя от утомитенного похода по лесу. И набираясь сил для опасного перехода через болото.
— Боец Нефёдова, как там насчёт шнапса, всем по глотку...
— Марьяна подняла голову с груди своего адъютанта Юрко, и посмотрела на тётю Оксану.
— Да без проблем госпожа атаманша. Это мы сейчас быстро организуем, зря что ли водку с собой в дорогу взяли...
— жена Михалыча, метнулась к своему рюкзаку, заоодно разогнав мать и дочь, полулежащих друг на друге.
— Света, баба Зина, хватит вам однополой любовью заниматься. Давайте доставайте из рюкзаков выпивку и закусон. А вы мужики тушёнку открывайте и другие консервы...
— сказала хохлушка, почему-то смотря на нас Витьком. А не на двух парней анархистов ласкающих сисятых атаманш под сосной.
В другое время я бы послал хохлушку куда подальше. Но сейчас не хотелось ссориться. Да и не известно вернёмся мы все из похода в прошлое, или нет?
— Ни каких тушёнок, и закусона. Я не собираюсь разводить пьянку перед переходом через болото. Не хватало чтобы вы с пьяну все перетонули. Достаточно двух бутылок шнапса и 🍫 шоколадок на закусь...
— обломала тётю Оксану, черноволосая партизанка, полулежа возле сосны с сигаретой в губах. Марьяна расслабленно курила, а Юрко легонько мял ей крупные груди, через тёмно-зелёный мундир оберлейтенанта.
— Давай Вань, с тебя начнём...
— предложила тётя Оксана, родственнику своего мужа. Молодой и красивый парень Иван, хорошенько продирал дырки чернявой Оксаны, и она была влюблена в него. И нам всем было жалко что Иван возвращается в свое время навсегда.
Но его уход был необходим. Иначе Михалыч не родиться на свет. И по идее должен умереть. Если Иван не вернётся в прошлое. И не жениться на Прасковье Никитиной, дочери кузнеца из Плетнёвки.
— Держи Костян бутылку, и закусь...
— Витёк передал мне шнапс и остатки 🍫 шоколадки в красной обёртке. Я как и все сделал глоток, отломил кусочек шоколада для танкистов. И передал бутылку с закуской Марине. А следом шла вторая бутылка шнапса с другой шоколадкой.
Таким образом мы опорожнили литр качественной немецкой водки времён ВОВ. Но на тринадцать человек, это была капля в море. Каждому из нас даже по сто грамм не досталось. Хотя Марьяна была права, напиваться перед переходом через болото, нам точно не следовало.
— Сами выпили, а бойцу хер налили...
— неожиданно сказал Михалыч смотря вверх на сосну.
— Какому ещё бойцу Толя? Что ты плетешь своим 👅 языком...?
Бисексуал. Часть 3 
webmaster@3iks.ru