рыдал, если бы действительно думал о своей матери, как о родном человеке. Но слеза, которая скатилась с моих глаз была не о ней, а о том, что переживает сейчас, моя тётя — её сестра, рассказывая это мне.

— Зачем ты мне это решила сейчас рассказать? — Я вытер слезу.

— Потому что мне отсюда уже не выйти. Завещание я написала на тебя через полгода ты вступишь в права наследника. Там я скопила немного денег...

— Тётя. — Снова перебил я её. — Перестань. — Мне было как-то не по себе слушать о том, как она сама себя хоронит.

— Не перебивай меня я говорю. Я хочу, чтобы меня кремировали и никаких могил, прах развей по ветру или в реку высыпи. Тех денег хватит, на крематорий, и чтобы тебе какое-то время пожить.

Она говорила очень серьёзно безо всяких сопливых сцен. Иногда в разговоре её лицо наполняла гримаса боли. Иногда она прерывалась стискивала зубы, а когда приступ отпускал настолько, что было терпимо, и она возвращалась к разговору.

Я не мог поверить, что всё это мне говорит мой родной человек. Что вот так просто можно говорить о своей смерти, о своей кремации. Хотя, наверно, давалось ей это совершенно непросто. Она лишь создавал маску серьёзности и беспристрастности. Конечно, она на самом деле очень переживала и, разумеется, не о себе, а о том, что оставляет меня в столь раннем возрасте. После долгих наставлений она улыбнулась и взяла меня за руку.

— Я видела твоё выступление. — Она выдержала паузу. — Ты был просто бесподобен. — И она заискивающе улыбнулась.

И если бы она это сказала в другой обстановке, я бы удивился и пристыдился. Но сейчас мне было совершено плевать на то, что она узнала где я работаю и меня совершенно не интересовало как она это узнала.

— Может можно что-то сделать? — Я с надеждой посмотрел на неё.

— Увы, мой дорогой. Врачи и так удивились, как мне удалось так долго прожить. Но я не могла оставить тебя. Я не хотела, чтобы ты снова вернулся в этот гадюшник, вот и терпела, тянула. — Она снова посмотрела на меня и улыбнулась. Подняв свою дрожащую руку, она стёрла с моего лица скатившуюся слезу. — А теперь ступай, позови врача и не возвращайся сюда. — Она слегка подтолкнула своей ослабшей рукой меня к выходу.

Я не хотел её оставлять, хотел быть с ней до конца, но не мог пойти против последнего желания. Я на ватных ногах вышел в коридор, позвал врача. Через какое-то время в палату вбежало несколько людей в халатах. Они долго не выходили оттуда. Прикатили какое-то оборудование. Потом шум и суета стихли из палаты вышел седовласый мужчина и посмотрел в мою сторону.

— Ты сын?

— Племянник.

— Мне жаль. Её уже нельзя было спасти.

Кран внутри меня открылся и слёзы просто полились. Я больше не мог терпеть. Я больше не хотел держать эту боль в себе, но и поделиться ею мне было не с кем. Я просто сел на стулья, которые стояли вдоль стены и заплакал. Врач сел рядом со мной. Его рука опустилась мне на плечо.

— Родственники ещё есть?

Всё на что у меня сейчас хватало сил, это просто отрицательно покачать головой. Врач тяжко вздохнул, видимо действительно сопереживал мне.

— Оставь мне свой номер, как только все документы будут готовы, я тебе позвоню. При больнице есть бюро ритуальных услуг...

— Она хотела, чтобы её кремировали — сквозь слёзы проговорил я. — Прах я заберу.

— Тогда всё будет ещё проще. Когда её кремируют,

Эротические и порно рассказы на 3iks

Прочтений: 10967
Последнее: Сегодня в 03:28

Ночь блаженства.

Бунтарка. Глава 2?5

Мои ангел и дьявол