бормочет и виляет своей маленькой попкой, перетаптываясь с ноги на ногу. Маленькая моя, пора кончать.
Увеличиваю темп, обнимаю её бедро рукой и ищу пальцами заветный комочек. Чтоб не разорвать Наташины внутренности, приходится неслабо сдерживаться и оставлять приличный участок ствола снаружи. Она уже почти бьется подо мной. Сжимаю клитор между пальцев и мелко трясу его в разные стороны, быстро натягивая и стягивая её со своего члена. Она выгибает спину, напрягается всем своим телом, сводит лопатки и воет, протяжно стонет, прерываясь на секунды, всхлипывает еще пару раз и распластывается по моему столу. Ты еще дышишь там?! Попка трясется и ощутимо подрагивает, кладу на нее правую руку, аккуратно сжимаю и стягиваю с вертела. Наташа оборачивается на меня через плечо и приоткрывает свои глазки с растекшейся от слезок тушью, мягко улыбается еще лежа на столе и тяжело дышит. Я стою неподвижно со спущенными до колена штанами чуть поодаль от нее. Член вопросительно смотрит на меня снизу вверх, я беру его в руку и шлепаю стволом по Наташиной попке, бесстыдно улыбаясь и смотря ей прямо в глаза. Ты, кажется, сладко спустила, ну а со мной то, что делать будем?!
Звонит проклятый телефон, неееееет... я не хочу брать трубку. Я хочу брать Наташу и отшатать её маленькую голову с крашенными волосенками.
— Лёш, а вдруг там Женя?! — негодяйка, а ведь она права, Алисе в любой момент может понадобиться секретарь.
Ну точно, с того конца провода Женя орет как ошалелый, что-то про меня, козлов, говнюков и шлюх. Ну все понятно, Алиса хочет работать.
Долбаная сука! Я СПУЩУ НА ТЕБЯ ВСЕХ СВОИХ ЧЕРТЕЙ!!! ПИЗДЕЦ ТЕБЕ, НАЧАЛЬНИЦА!
— Наташенька, — целую её резко, — тебя там ждут, бегом на рабочее место.
Шлепаю мягко по голой булочке рукой и показываю пальцем на верх.
Я зол, я очень зол.
Надеваю штаны, еле застегнув их на своем многострадальном друге и иду в фотостудию. Открываю все свои сумки разом, выворачиваю содержимое. НАШЕЛ. Многохвостка, кожаные перчатки и бечевка.
Ну, ссссука, все, что могло добровольно достаться твоей секретарше, НАСИЛЬНО
— Я ЗАТОЛКАЮ В ТЕБЯ.
Того, что попалось мне на глаза явно недостаточно для моей стервозной «Всевышней», складываю обратно в сумку со всем реквизитом к последней съемке, закидываю на плечо и иду в свой кабинет. Сумка с грохотом валится на пол, я закрываюсь в личном туалете, подхожу к раковине и упираюсь в нее обеими руками. Поднимаю глаза в зеркало, а оттуда на меня смотрит нечто. Боже, я с трудом узнаю себя. Из пересохших губ клубами вырывается горячее дыхание и затягивает зеркало, в глазах не осталось ничего человеческого, зрачок заполняет все пространство радужной оболочки, брови сведены и опущены, образуют две глубокие морщины между собой. Низ лица и половину шеи покрывает трехдневная серая жесткая щетина. Нечем дышать, двумя пальцами резко сдергиваю галстук, расстегиваю верхние пуговицы рубашки... Сразу полегчало. Я не спеша умываюсь, дыхание выравнивается, холодная вода стекает по шее вниз к груди и впитывается в мою лучшую рубашку в перемешку с потом.
Заперев дверь, я вернулся к своей большой спортивной сумке, закатал рукава до локтя и принялся рассматривать её содержимое. Первое, что мне приглянулось — это кожаные белые браслеты шириной см по 10. Функциональность их проста: застегиваешь их по принципу ремня отдельно на каждом запястье «жертвы», на одном металлическая шлёвка, на другом крепкий карабин. Очень удобно, можно фиксировать руки и освобождать ничего не снимая несколько раз в процессе сессии. В комплекте к этим «наручникам» такой же кожаный «ошейник» и «поводок», по тому же принципу сцепляемые между собой. Халатики и белье
Шуточный стих 