мылись в душе. В халатах на пуговицах и в полотенцах на головах, навернутых в виде тюрбана, или чалмы на мокрые волосы. Ленка сползла с ослабевшего члена и недовольно обернулась.
— Ну, чего вам?
— А то же, что и тебе. Поебаться! Как мальчик? – спросила носатая.
Столярова подняла сразу два больших пальца.
— Во! Молоток!
— Тогда Ирка, вперед!
Пузатая Ирка покраснела, застенялась, но, переступив толстыми слоновьими ногами, неуверенно подвинулась в сторону Маврина.
— Так ты у нас целочка? – ехидно спросила Ленка.
— Д-да... – тихо ответила Ирка и сделала еще один шаг.
— Я сейчас не могу! – запротестовал Алик.
Он показал на вялый мокрый член, отдыхавший на крупных яйцах.
— Мне отдохнуть надо!
Ой, еще целку подсовывают, итить ее налево, подумал Маврин.
— Тогда надо подготовиться, – сказала Ленка, подошла к шкафу и начала там рыться, активно шевеля голыми ягодицами.
— А, вот она!
Столярова помахала в воздухе картонной коробкой, а затем открыла крышку.
— Перекись, йод, зеленка, бинт, вата, ножницы. Все есть! А еще у меня есть бритва.
— Бритва-то зачем? – робко спросила Ирка и подвинулась еще ближе к лежащему навзничь Алику.
— А затем, что если волосы попадут в раны твоего влагалища, там все воспалится. А вот мы твои волосики побреем, да процесс пареньку покажем, он отдохнет, возбудится, а потом тебе засадит по самые помидоры! Засадишь?
— Засажу! – уверенно ответил Маврин.
— Тогда, Ирка, будет и у тебя дырка! Радевайся! – скомандовала Маринка, поводя длинным носом.
Ирка послушно расстегнула и сняла халат, стянула огромные синие трусы и крошечный бюстгальтер. Карикатура на женщину, подумал Маврин, бегемотиха! Но «бегемотиха» обладала пухлым лобком с кудрявыми, ярко рыжими, почти оранжевыми волосами, ослепительно белой кожей с редкими конопушками и яркими толстыми губами. Алик подумал, что она охватывает член этими губищами, отправляя его прямо в горло и при этом причмокивая, и решил: «А она ничего!».
Тем временем девушки повалили Ирку на Ленкину кровать и широко развели ее ножищи в стороны. Но Маврин не увидел ничего из-за густейшей поросли. Видно, удобряла хорошо, подумал Алик и подергал поднимающимся членом. — Так, - сказала Марина. – Мы ее подержим, а ты, Алик, брей!
— А это больно? – голосом оперируемой без наркоза спросила Ирка.
— Смотри-ка! – засмеялась Ленка. – Волосы ее волнуют, а целка – нет. Удивительно!
— А целка у нее хорошая! – подхватила Марина. – Толстая, мясистая! Сейчас мы ее побреем, а потом этот сталевар пробьет ей, как домне, лётку, и хлынет раскаленный металл! А мы посмотрим!
Алик никогда еще не брил никого, мало того, он никогда не брился сам опасной бритвой, потому что ежедневно терзал физиономию электрической бритвой «Агидель». И уж, конечно, он никогда не брил ни одной пизды! Руки его дрожали, как флажки на ветру, а воспрявший, было, член грустно поник. Он хотел уже отказаться от долбежки Иркиной дырки, потеряв тем самым мужскую честь, но ситуацию, как это часто бывает, исправил случай. В дверь ввалилась, по-другому не скажешь, высокая стройная девица в синем халатике с белой опушкой и сковородкой в руке, полной ароматно пахнувших больших котлет. Ввалилась и замерла на пороге, притоптывая каблучками туфелек и напевая:
— Эх, хороша я, хороша, да бедно одета! Никто замуж не берет девушку за это!
— А вот и Светочка пожаловала! – сыронизировала Ленка. – Не прошло и часа!
Светка икнула и качнулась, а затем хорошо поставленным командирским голосом гаркнула:
— От лица временной к-комсомольской организации общежития и ее временного секретаря п-поздравляю вас с новым годом, с-с новым учебным г-годом! Ура!
У меня был настоящий секс 
webmaster@3iks.ru