— Если к лучшему, то я – не против. А потом – пожрем!
Макаров. Метаморфозы
Вовка скинул одежду и застыл, раскинув руки и расставив ноги. «Да», – скептически заметила Джина. – «Как все запущено-то!».
— Но зато материала много, – продолжила она. – Есть с чем работать. Итак, пожелай чего-нибудь.
— Хочу большой член, – закрыл глаза Макаров. – Потом...
— Подожди. Давай разберемся с членом. Какой ты хочешь?
— Большой и толстый. Длиной сантиметров эдак двадцать пять, толщиной в три пальца...
— Твоих или моих? – быстро спросила Джина.
— Моих, конечно. Головку на конус, чтобы лучше входила...
— Принято. Гладкий или мускулистый?
— Такой, как сейчас, но с венами по всему стволу.
— Так, ладно. А яйца?
— Вот такие каждое!
Он показал Джине сжатые кулаки.
— И чтобы жидкости было как сегодня.
— Хорошо. А с телом как будем? Добавим мускулов и убавим жира?
— Добавим немного. У меня когда-то были бицепсы в обхвате тридцать восемь. Сделаем сорок, и все остальное пропорционально. А рост пусть остается средним. Гут?
— Зер гут!
Не очень-то приятно было ощущать, как пухнут, растягивая кожу, мышцы, как растягиваются связки, как изменяются половые органы, и как наполняется продуктами метаболизма мочевой пузырь. Макаров не дотерпел до окончания преобразований и убежал в туалет, где с удовольствием, близким к оргазму, долго и со звоном фаянса ссал, держась за косяк настежь распахнутой двери. Возвращаясь к Джине, он было прошел мимо зеркала, но задержался и внимательно осмотрел себя. «Хорошая работа, Джина!». – громко сказал Вовка. «Аполлон Бельведерский!» – сказала Джина, просунув голову в коридор. – «Геракл засушенный! Самсон в детстве!».
Она бы еще долго изощрялась в словоблудии, но Вовка ухватил ее за шею и поставил рядом с собой.
— Теперь займемся тобой! – строго сказал Макаров, помахивая членом, как хлыстом. – Пошли!
После нескольких проб и ошибок Пигмалион изваял-таки свою Галатею. Получилась рослая девушка с темно-каштановыми волосами, аккуратно прибранными в прическу с большим мягким пучком на затылке и небольшой челкой, с маленькой девичьей грудью, фигурой без лишнего жира и неширокими бедрами. Над лицом пришлось поработать отдельно. Особенно удались тонкие бровки, удивленно приподнятые, чуть скуластое округлое личико с острым беззащитным подбородком и яркими губками бантиком.
— Ничего, миленькая! – сказала Джина, внимательно рассмотрев себя в зеркале, и добавила:
— А как промежность? – спросила Джина, раскорячившись. – Оставим маленькое, как было?
— Пока не знаю, – серьезно ответил Макаров. – Я должен тебя попробовать.
Следующую четверть часа он посвятил тому, что он ощупывал ее тело, трогал трепетные грудки, играл крошечными сосками и под конец с забытым восторгом проткнул своим крупным