приподняла край платья и обнажила чулки с изящными подвязками выше колен. И эта пара, кажется, собиралась танцевать. Кассета называлась «Контрданс».
— Вот эту поставь, – попросил Наташу Виталик. – Я люблю исторические фильмы.
— Да ну, тоска, – пожала плечами Наташа. – Там пол-кассеты господа съезжаются на бал и разговаривают.
— И танцуют.
— И танцуют что-то вроде кадрили.
— Кадриль я знаю! – обрадовался Виталик и запел. - Когда-то россияне Ванюши, Тани, Мани, танцуя на гулянье, открыли новый стиль...
— Ты неплохо поешь! – похвалила Наташа. – А танцуешь как?
— А никак. Два раза мама пыталась научить меня танцевать вальс, так я ей все ноги оттоптал и бросил.
— Я тебя научу, – пообещала Наташа и поставила кассету.
Видео отображалось на огромном телевизоре SONY, который покоился на трехногой тумбе, а снизу тумбы располагалась полка, на которой и стоял видеомагнитофон, Тоже марки SONY. Управлялось это чудо японской инженерной мысли с общего пульта размером с ладонь сталевара.
Пока по экрану бежали титры, предупреждавшие о всевозможных карах за нарушение копирайта, Наташа пожаловалась:
— Когда нас поперли из ГДР, мы постарались забрать все, и этот телевизор – тоже. Но если бы не папин товарищ, который прислал четырех солдат, этот телевизор пришлось бы оставить немцам. В нем веса, наверное, полтонны.
Но тут титры кончились, и ей пришлось замолчать, потому что гнусавый голос произнес:
— Однажды ненастным вечером к графу Уэссекскому Эдварду съезжались гости...
И правда, у подъезда, на крыльце которого стоял сам граф, по случаю холодной погоды закутанный в плащ с головы до ног, и то и дело расшаркивался с очередным гостем или целовал ручки подъезжавшим дамам, тоже тепло одетым.
— И, правда, тоска, – сказал Виталик. – Надолго эта тягомотина?
— На пол-кассеты точно.
— А дальше?
— А дальше я не смотрела. Может, поедим пока? Я тут салатик изваяла.
— Давай. Я с этой бабкой поесть не успел толком.
Салат был вкусный. Виталик причмокивал, облизывал ложку и снова пережевывал сочные упругие листья, щедро сдобренные сметаной. Когда он доел свою порцию и тщательно вытер тарелку кусочком хлеба, на экране SONY что-то изменилось. Гости перестали приезжать, оказались в большом ярко освещенном зале и принялись танцевать. Все это продолжалось долго. Камера выхватывала крупным планом разгоряченные лица мужчин в париках, женщин, изрядно набеленных и нарумяненных, и тоже в париках. В перерывах танца ливрейные слуги обходили гостей с подносами и предлагали им вино в узких бокалах.
— Вот до этого места я видела, – сказала Наташа, но тут вперед вышел граф Эдуард III, открыл рот, а гнусавый голос за кадром произнес:
— Господа! Теперь, когда вы согрелись, по законам нашего вечера предлагаю вам обнажить гениталии. До двенадцати часов ночи будем танцевать так.
— Ого! – воскликнула Наташа. – Вот этого я не видела! Интересно!
Дамы и кавалеры потянули за тайные шнурки, и у дам обнажились груди и ноги до животов, а у кавалеров вывалились члены и яйца. Такого количества обнаженных и разнообразных тайных частей тел Виталик не видел ни на пляже, ни в порножурналах, которые он рассматривал с «мушкетерами». На хорах заиграла музыка, и господа запрыгали в такт мелодии. Камера мельком показала музыкантов, потом слуг, и Виталик заметил, что они тоже трясут своими причиндалами, а дирижер размахивал руками и сверкал голым задом.
— Смотри-ка, благородные трусов не носили! – заметил Виталик.
— А ты не знал? – сказала Наташа. – Женские панталоны появились в конце девятнадцатого века, да и то выглядели препохабно.
— А давай и мы будем танцевать! – предложила она.
— Я не умею, я же говорил, – ответил Виталик, не отрываясь
Анна на шее. Часть 1 
webmaster@3iks.ru