Вызвал нас полковник, приказал взять пятерых бойцов и найти дом, пригодный для штаба. Пошли. На окраине нашли двухэтажный кирпичный особняк, даже стекла целые. Гаврилюк, старшина, стучит в дверь. Долго стучал, мы уж думали на первом этаже окно вынести, но кто-то все-таки открыл. Немка, женщина. Стоит на пороге. Словно не пускает. Я ей объяснил, как мог, мол, нам надо войти. Головой качает: «Найн, найн!». Но отошла, впустила. Вошли, смотрим. На первом этаже камин, ванная, биллиардная. На второй поднимаемся, немка впереди, в шелковом халате с драконами, сзади – разрез, а в разрезе – короткий пеньюар и ноги голые, полные, белые. Смотрю, Гаврилюк желваки по щекам катает, а у Сергеева слюни натуральные текут. Я Антонова внизу оставил, вход охранять, мало ли что. Впятером поднялись, осмотрели. Кабинет с рыцарями, две спальни и еще ванная комната. В общем, дом богатый, подходящий. Только вот хозяйка мне сразу не понравилась, суетливая какая-то, угодливая. В кабинете подошла к дивану, села глубоко и ноги расставила. Ебите, мол, и не спрашивайте. Смотрю, мужики шаровары приспустили, концы дрочат, повелись, значит. Одни из чувства мести, как Гаврилюк, другие, как Сергеев, из похоти. А она раскорячилась еще сильнее, пизду руками растянула, дыру показывает. Тут и меня прихватило, хуй стоит вовсю. Но ведь был приказ не мародерничать и местное население не обижать, иначе – расстрел или штрафбат. Короче – дилемма, ебать или не ебать, вот в чем вопрос! Тут часы огромные на полу стоят, да как зазвонят! Бомм, бомм! А снизу – автоматная очередь! Еще одна! МП-40 против ППШ! Потом сразу тишина и топот, и очередь сквозь дверь. Меня в ногу зацепило, я упал сразу, бойцы за диван сховались. Тут дверь распахнулась, «фриц» ворвался, с автоматом и в полевой эсэсовской форме. Автоматом щелкает, а стрелять не может. Заклинило! Автомат бросил, «вальтер» из кобуры тянет. Да не судьба! Гаврилюк его одиночным срезал прямо в лоб. А немка: «Менш, майн менш!». Муж, значит. Вскочила, подбегает в распахнутом халате. Сиськи трясутся, слезы капают. Этот «менш» Антонова порешил, и нас хоте
л. Ребята сорвались, ебали эту немку прямо на трупе немца часа четыре, и пристрелили потом, а мне мою царапину перевязали, и в санбат. Вот так-то!
— Ну, а ты? – сглотнув слюну, – спросил Костя.
— А я что? Тоже присоединился, как мог. На одной ноге прыгал, но вставил. А как же. Кровь за кровь!
— Так никакого разбирательства не было? – поинтересовался Виктор.
— Какое там! Немцы вскорости нас из городка выбили, да и ребята подумали, эту суку немецкую из МП-40 пристрелили. Так что все – шито крыто. Ежели что! Но особист в санбат приходил, интересовался, что у нас там за стрельба была.
— А мы как-то город освободили, а там – публичный дом! – сказал Виктор.
— Ого! – одновременно воскликнули Антон и Костя.
— Вот и я тогда сказал: «Ого!». Наши доктора быстро всех осмотрели, хотя у них и без этих польских шлюх дела было выше головы. Раненых и контуженых быстро в тыл отправили, а уже через сутки примерно вечером проститутки красный фонарь у входа зажгли. Смотрю, мои бойцы смотрят на фонарь и перешептываются. Намылились, значит. Денег ни у кого нет, ни наших, ни немецких, так они в обед хлеб экономят и тушенку «Второй фронт» у старшины выпрашивают. Я же не могу своих бойцов без командования оставить, и держать в расположении тоже не имею морального права, поэтому пошел с ними.
Заходим, значит, а там, братки, обстановочка, что твой дворец культуры! И мрамор, и
На грани.Продолжение. 
webmaster@3iks.ru