Он сидел на стуле в коридоре больницы перед стеклянными дверями реанимации и дышал широко открытым ртом, как рыба только что вытащенная из воды. Правой рукой он пытался унять бешено колотящееся сердце. Напротив стояла Вероничка протягивающая ему прозрачный, пластиковый стакан наполненный холоднющей водой из кулера. А рядом на стуле из приоткрытого рюкзака на него во все глаза пялился всклокоченный домовой крепко прижимал к груди совершенно ошалевшего ворона.
Стеклянные двери приоткрылись и в коридор выглянула знакомая сероглазка.
— Владимир Евгеньевич. Девочки найдите Владимира Евгеньевича, пусть он срочно зайдет в реанимацию. У нас Троянова пришла в себя. Срочно.
Макс вытащил из-за пазухи крепко сжатую в кулак руку, поднял слезящиеся глаза к потолку и улыбнулся. С души, как будто даже не камень свалился, а целый горный хребет.
Макс разжал кулак, на ладони искрился сверкая тонкими гранями изящный фиал из горного хрусталя в глубине которого, играя всеми оттенками мрака маслянисто переливалась вязкая, антрацитово-черная вода Ахерона, Реки Скорби.
Десять писем. Часть IV. На распутье (дневник Элли) 
webmaster@3iks.ru