До Бристоля был путь неблизкий, почти двести миль, но благодаря «телеге» Густава эта дорога должна была занять в худшем случае не более трёх дней. Однако из опасения, что на выездах из города «самобеглый экипаж» могут досмотреть, маркиз предложил покинут Ротерем по отдельности. У старика, на случай особо дотошной проверки, имелось даже вполне правдоподобное оправдание для выезда из города – письмо от Йожефа Божика с приглашением погостить и пообщаться на предмет научных вопросов.
Когда опасность быть обнаруженными снизится, мужчина подберёт девушек южнее города, на пол пути к Шеффилду.
Беглянки согласились и принялись за сборы...
. . .
Наличных денег у девушек с собой не было вовсе. У Колайн так же было при себе несколько пенни - смутившись, девушка сказала, что для образа воровки ей пришлось отказаться от крупных сумм наличности.
Ни домой, ни в банк беглянки не могли пойти, поэтому приобрести чего-либо в дорогу было невозможно. И хотя некоторой едой и одеждой их снабдил Густав, но вопрос оружия остался открытым - у мужчины просто не оказалось подходящих образцов. По крайней мере, того, которым можно было с удобством воспользоваться в пути. Наличествовали старинные мушкеты и несколько совершенно древних пистолей, представлявших куда большую ценность в качестве предмета истории, нежели, как оружие. К тому же, они были чрезвычайно громоздкими и неудобными. А, памятуя чудовищную мощь винтовок «Группы», все единогласно постановили, что лучше действовать скрытно, даже не рассчитывая вступать в перестрелки.
Лишь на самый крайний случай Мари уложила в багаж пару заряженных «пуфферов» и немного пуль с порохом для них.
Ночевать девушки укладывались в пустующем особняке, а Густав по старой привычке остался в своём амбаре.
Колайн заняла отдельную комнату, а Мари и Эмили, как и положено семейной паре, возлегли на супружеском ложе. Девушек нисколько не волновало то, что ни один священник их не обвенчает – они уже были семьёй, и благословление мужика в рясе для этого не требовалось.
Для Марибелл этот момент представлялся самым сложным для преодоления: оказавшись со своей возлюбленной наедине в практически пустом здании, она была вынуждена сдерживать свои позывы. Милое личико Эмми словно умоляло окрасить его белесыми струями спермы, да и сама горничная была явно не против, покусывая плоть Мари без ложной скромности. Но бывшая гувернантка лишь качала головой.
Завтра им предстоял нелёгкий день, поэтому следовало хорошо отдохнуть. Поцеловав Эмили в лоб, она обняла девушку и замерла в умиротворении, чувствуя, как тонкие руки горничной обвивают её громадный фаллос.
Этот прекрасный момент напомнил Марибелл счастливое детство, когда она также отходила ко сну со своей матушкой, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете.
Едва заметно улыбнувшись, Мари провалилась в сонное забытьё...
Тюремная стажировка 