Домой, вернее, к соседкам, я заявился в десятом часу. Чтобы версия с дракой была более правдоподобной, пришлось такую устроить, обозвав футболистов «Спартака» дворовой командой которую может обыграть любая школьная команда. Слово за слово и пара синяков на лице в комплекте с оторванным рукавом обеспечивали мне алиби. Женщинам я сказал, что защищал их честь, когда кто-то обозвал всех женщин блядями. Чем заслужил сочувствие к своим ранам и нешуточное беспокойство по поводу иссини-фиолетового опухшего отростка, который тут же начали рассматривать, ощупывать, обмазывать, обёртывать. Мой хер вальяжно развалился на животе, лениво реагируя на ласки и прочие знаки внимания, чем вызвал ещё большее сочувствие и был оставлен, к моей радости, в покое.
Спал сегодня я с Леной, кровать у ней шире, под отдельной простынёй. Она несколько раз пыталась прижаться, но я начинал стонать, и она поспешно отодвигалась. Однажды я застонал, чуть громче и в спальню прискакала голенькая Катя.
— Чтобы вам не мешать, давайте я лягу у Кати, а вы обе тут. — предложил я и Катя меня поддержала, явно не доверяя мой покой матери.
Я отлично выспался и проснулся от жгучего желания опорожнить мочевой пузырь. Осторожно, на цыпочках, чтобы никого не разбудить пробрался в туалет и долго журчал, сливая вчерашнее пивко.
— Проснулся? — встретила меня у дверей голенькая Катя и протянула ко мне руки.
— Катёнок, прости, спина. — протянул я руки, но вспомнил о своей болячке и не стал рисковать.
— Ой! Это ты меня прости, совсем об этом забыла. А как чувствует себя наш герой? — взяла она в ладонь мою синюшную плоть, которая утром даже не соизволила приподнять головку.
— Что ещё стряслось? Чего вы тут в темноте-то толчётесь? Идите хоть на кухню.
Подойдя к окну, я увидел, что синяк, как ему и положено, разлился почти по всей длине члена, окрасив его во все оттенки жёлто — фиолетовой палитры.
— Всё нормально. — резюмировала Лена, потискав член холодными руками. — Болит?
— Нет, но ломит. И стоять не хочет.
— Может оно и к лучшему, перерыв ему не помешает. — Скосила Катя взгляд на мать.
— Коли все встали, то я пошла завтрак готовить, а ты Катя, намажь этому кобелю кремом.
...
— Тебе сколько времени надо отрабатывать? — спросил я Лену за завтраком.
— Да ни сколько! Кому я там нужна. Ляпнули в трудовую печать и свободна. Даже обещали выплатить за отработанные дни.
— Вот и хорошо. Значит сейчас собираемся и идём к нотариусу оформлять договор на твоё трудоустройство у меня экономкой.
— А зачем к нотариусу?
— Чтобы было всё по закону. Зарплата, страховые и пенсионные отчисления, налоги и прочая ерунда.
— А не проще было бы на ней жениться? Дал денег и никаких отчислений дяде.
— Замужем стаж не идёт. Семья — это совместное ведение хозяйства и мало ли как ей вздумается его вести, а тут — будь бодра выполнять мои требования. Жену не уволишь, а тут... , только соблюдай трудовое законодательство.
— Да, доча, так проще. Надоело мне его самодурство, написала заявление и все дела.
— Моя мама — Фрекен Боб.
— Угу, только не такая толстая. — заметил я
— Но такая же строгая. — нахмурилась Лена.
— Кстати, а сексуальные отношения в договор включены? Или это услуги за дополнительную плату? — сделала ехидную гримаску Катя.
— Катенька, давай не будем выносить чувственные сферы на экономическое поле наших отношений. По-моему, тут у нас всё складывается более-менее хорошо. Не без трений, но и без драк.
Признание влюблённой девчонки 
webmaster@3iks.ru