Пашка чмокнул Айгуль в щёку и развернувшись поспешил в столовую, откуда выходили его соседи по палате.
– Всё спороли, троглодиты? – Поинтересовался он у мужиков.
– Подчистую! Ссать надо было шустрее, – в разнобой ответили троглодиты.
– А что рожы такие постные? Осетрина не понравилась? – Ухмыльнулся парень.
Заглянув в раздаточное окно, он окликнул Клавдию Васильевну:
– Тётя Клава, чего народ такой печальный, меню не устраивает?
– Не в ресторан пришли, – раздражённо отозвалась Клавдия Васильевна, вытирая руки о замызганный халат. Сейчас родичи набегутся с передачами, накормят. К тебе-то не ходят что ли?
– Сам не велю. Мне хватает и приютского питания. Чего-нибудь осталось от детей голодающего Поволжья?
– Дождёшься от них, сколько не дай всё сожрут и спасибо не скажут. Ты, Пашенька, завтра не опаздывай, не моя смена. Заходи, мой хороший, накормлю, ещё не остыло.
Павел прошмыгнул в пищеблок и сел за столик. Клавдия Васильевна налила с краями тарелку рыбного супа, с куском минтая.
– Тебе какой гарнир к котлеткам, пюре или вермишель? Бери пюре, вермишель утром ел, а я тебе зелёного лучка добавлю. На третье тебе молока налью, полезнее компота будет. Ешь Павлушенька, ешь дорогой мой. Ах ты, Господи, хлебца не дала, сейчас принесу.
Насытившись, Пашка отодвинул бокал с недопитым молоком и взглянув осоловелыми глазами на повариху изрёк:
– Что-то зажрались дети Поволжья. Перебрал я с обедом, Клавдия Васильевна, – сытно икнув, он откинулся на спинку стула, – мне бы только до койки доползти. Не обидишься если перенесём наше рандеву на следующий раз, а то мне как-то тяжко.
– Да с меня и утреннего рандеву хватило, Паш. К тому же, Ирка звонила, сказала, что внучок ко мне с ночёвкой просится. А после тебя, мне с ним делать нечего.
Клавдия Васильевна прижала к полной груди Пашкину голову и ткнулась губами в его макушку. Ступай, мой родненький, мне ещё дел выше крыши. Парень тяжело поднялся со стула и пошёл к себе в палату.
– О как! Чего не поделили в своей песочнице? За что он так жёстко?...
– За твои инструкции, скотина! «Не боись, Верунчик, вам понравится...». Ему как-то не очень понравилось. Обещал тебя убить, подлеца.
– «Вот и шли вас, обормотов, в заграничные турне!» – озабоченно произнёс Пашка, почесав затылок – дремучий вы народ, женатики! Чем закончилась ваша беседа и так видно, а что из этого следует?
– А следует то, что теперь тебе самому придётся исполнять свои советы. Лизать Пашенька, глубоко и продолжительно, милый. Лучше ты это будешь делать мне, чем минет моему Володьке. Так что к одиннадцати я тебя жду на укол, специалист-консультант.
– Пашка глубоко вздохнул и, согласно кивнув головой, отправился в свою палату.
В палате царила послеобеденная дрёма. Густой храп старика на соседней койке перекрывал сдержанное посапывание остальных больных. Пашка вытянулся на своём ложе, заложив руки за голову. Снежная позёмка стихла и в образовавшуюся прореху серой мглы пробились лучи полуденного солнца, скользя по стенам больничной палаты.
Не прошло и часа, как Пашка, подложив ладонь под щёку, свернувшись калачиком, сладко спал на своей койке. Резкий хлопок над самым