и трусы. Член вырвался на свободу, качнулся несколько раз и уставился как раз в тёткину задницу. - Вот молодец! Вставляй. А дальше по обстоятельствам. Как говорил один кто-то, не помню кто: Главное ввязаться, а там посмотрим.
Обняв соседкины ягодицы начал тыкаться, попадая куда угодно, только не туда, куда надо. Тётка заворчала
— Молодёжь. И чему вас в школе учат? - Точно знаю, что такую науку нам не преподавали. - Рукой возьми да направь. Попал? Сама чую, что попал. Ох, Витюша, отрастил паяльник.
Азартно шлёпая животом по соседкиным ягодицам, вгонял член в её письку. Торопился. Мне почему-то казалось, что это сон и я сейчас проснусь. И не будет ничего: ни подъезда, ни соседки, стоящей раком, ни её голой задницы. И, главное, не будет её такой восхитительной писи. Молодой, первая женщина. Потому и казалось, что лучше этой женщины, лучше её письки нет ничего в мире.
Удивительно, но продержался я достаточно долго. А ещё говорят о вреде онанизма. Если бы не занимался им достаточно часто, избавляясь от напряжения, сейчас спустил бы мигом.
Чувствуя приближение оргазма, заторопился, заспешил, быстрее зашлёпал по соседкиной заднице животом. И вот он, господин приход. Сейчас стрельнет. Если бы спускал в ванне, то сперма долетела бы до противоположного края. А тут всё уместилось в тёткиной письке. Постоял, успокаивая дыхание. В висках стучало, с лица скатывались капли пота и капали на соседкины ягодицы, пятная их влажными кляксами. Дыхание выровнялось. Член, уменьшившись в размере, выскользнул из письки, закачался, повиснув безвольно. Ну да, поник головой. Тётя Валя развернулась, села, смотрит на меня. И в глазах удивление наполовину с восхищением.
— Ну, соседушкО, не ожидала! Да подойди ты ближе. Не бойся. Дай оботру. - Достала из сумочки платочек, вытерла член, отодвинув с головки плоть. Сунула платочек в сумочку. Протянула руку. - Помоги встать.
Встала, покачнулась, утвердилась на ногах. Засмеялась.
— Ты смотри, протрезвела. Ну Витька, ну сосед, протрезвил тётку!
Дошли до лестничной площадки. Тётка открыла ключом свою дверь, повернулась ко мне.
— Целоваться не лезу. Ещё не хватало перегаром дышать. Вить, я теперь вроде твоей должницы. А Валька никогда, слышишь, никогда не ходила в должниках. Вить, ты завтра в эту же пору ко мне забеги. Ладно?
Она захлопнула за собой двери, отсекая меня от самой прекрасной женщины этого мира. Постоял ещё немного и пошёл домой.
Дома быстро разделся, помылся. Застирал трусы с пятнами влаги. И руки, и трусы пахли тётей Валей, и этот запах не могло перебить хозяйственное мыло. Как был голяком завалился на кровать, переживая всё, что произошло на лестнице, раскладывая каждую минуточку по полочкам сознания, переживая каждый момент заново. Интересно, а завтра она мне снова даст? Или нет? Или даст?
Великий Минт и двухсеки 