— Да! Шустрый малый. — Она присела на табуретку и склонилась надо мной. Холодные пальцы обхватили горячую плоть. От удовольствия я тихонько застонал.
— Что, больно?
— Нет. Хорошо.
— А здесь? — Она ощупала промежность. От резкой неожиданной боли я вскрикнул.
— А так? — Она сжала ладонью возбуждённый член и отогнула его вниз, к яичкам.
— Тянет.
— Здесь? — её пальцы кольцом обвили корень, слегка сжимая ствол, отчего головка вздувается и лоснится от удовольствия.
— Угу. — Моя рука легла на её коленку и поползла вверх. — Сегодня, Наташа, ты будешь делать массаж?
—... Тебе понравилось? Ты же не считаешь меня какой-нибудь распущенной, которая отдаётся каждому встречному? — не сразу ответила она, мастурбируя мне член.
— Это у меня такая аура. Женщины не могут мне отказать, почти все. Вон, даже Егоровна, и та готова отдаться. Причём, обрати внимание, женщины при этом никого не стесняются. Потеряв голову, участвуют в групповой оргии, как вчера. Ты когда-нибудь сношалась при посторонних?
— Да что ты? Упаси Бог. Ты, наверное, прав. Есть в тебе, что-то обезоруживающее. Тома о тебе только и говорит. Влюбилась, небось.
Она пододвинула табурет, и моя рука почти смогла дотянуться до лобка. Её глаза заблестели.
— А давай проверим твоё обаяние на Егоровне. Сможешь её трахнуть при мне?
— А если нет?
— Ну. Тогда и от меня ничего не получишь.
— Хорошо. А если да?
—... — зарделась она — Тогда я твоя в любое время.
— По рукам! Зови её сюда. Пусть принесёт что-нибудь, для укола, что ли, например.
— Молодец, хорошо придумал. — Она встала, нагнулась и поцеловала губы. Моя рука тут же метнулась вверх и легла на оголённую ягодицу.
— О! сегодня ты уже всё решила за меня? — она молча выпрямилась у подошла к телефону. Кратко дала указания и вернулась на табурет.
— Мне тебя прикрыть?
— Нет. Я сейчас встану перед тобой, а ты внимательно будешь осматривать член, почти касаясь его губами. Надо чтобы именно это ей показалось. Хорошо? А вообще-то, пусть и не кажется вовсе.
— Шалун! Как тебе отказать? — и она легко коснулась губами кончика, и, надо сказать, вовремя. С жестянкой в руках на пороге возникла Егоровна. Она охнула и чуть не выронила инструменты.
— Смотрите, какой тяжелый случай. — Я покачал, как будто взвешивая на руке, член. И сам улыбнулся каламбуру.
Егоровна попыталась сделать безразличное выражение лица, мол, и не такое видели, но заблестевшие глаза и красные пятна на лице выдавали её возбуждение. Она деловито раскладывала всё для укола на стеклянном столике, но руки её дрожали и гремели инструментами, щеки, как и вчера, зарделись. Наталья, тем временем, деловито осматривала мой фаллос, едва не касаясь его лицом. Поймав её взгляд, я кивнул на Егоровну и на член.
— Егоровна, подойди. Смотри, что может натворить женское влагалище. Перед тобой жертва вагинизма.
Бедная женщина, со взором кролика пред удавом, не уверенно приблизилась. Я взял её руку и положил ладонью на гордо торчащую головку. Член вздрогнул от прикосновения тёплой руки и толкнул её вверх.
— Не такой он и больной! Просто выглядит как хулиган победивший в хорошей драчке, и гордится своими синяками. — Улыбнулась она, сжимая член в кулаке.
— Может и с вами, Егоровна, подраться. Что добру пропадать? — я прижал женщину к себе, ухватившись за тяжёлый зад. Свободной рукой она упёрлась мне в грудь, но член не выпустила.
— Да, вы что? Как можно? Я вам в матери гожусь, а вы с таким... ко мне! —