выходит, приходится тянуть из всех сил, наконец оружие свободно. Три зияющие рваные раны в спине, с ошметками мяса. Италиец воет. Я вновь вгоняю ему в спину трезубец. И оставляю его торчать из спины.
Еле успеваю увернуться от шипастой смерти. Шар врезается в песок.
Я безоружен. Остается бежать.
Впереди лежит тело Бритта, он пытался ползти и кишки тянулись за ним, оставляя широкий кровавый след. Песок хорошо впитывает кровь. Но ее было слишком много.
Подхватываю рукой топор, оборачиваюсь.
Меня недаром прозвали Два Топора.
Увернувшись от удара шипастой дубины, оказываюсь у него за спиной и сжав топор двумя руками, как дровосек рублю могучий позвоночник. Выдергиваю топор и наношу новый удар. Потом еще. И еще. Огромное тело, как подрубленный дуб тяжко падает наземь. Я стою над ним, весь забрызг
анный кровью, сжимая в руке окровавленный топор.
Трибуны сошли с ума. Рев стоит такой, что закладывает уши.
Мало кто решиться пойти против гласа толпы. Даже император.
Император встал. Шум постепенно стих.
— Глас народа, глас богов. Гладиатор Север Безумный, отныне свободный человек и гражданин Великого Рима.
Я бросил взгляд на Тибериуса Карра. Досада в глазах. Дурак, он не знает, что я никогда ничего не забываю. И не прощаю.
Тусклый свет маслянного светильника озаряет маленькую каморку. Под Ареной таких полно. Выжившие на Арене могут отдохнуть и обработать раны.
Этот бой не прошел для меня бесследно, новый шрам на правой груди обеспечен. Когда я получил его, даже не помню. Скорее всего распорол краем щита Грека когда толкал его. Кровь течет не сильно, но…
Старый Пуллий принес флакон с целебной мазью. Отдав его мне сказал
— Север, там… К тебе пришли… Ну, твоя….
— Спасибо, старик, я понял.
Пуллий вышел, и в каморку ворвался ураган. Юния Карра.
— Север, как же я за тебя боялась. Север….. Когда ты стоял на арене весь в крови, я чуть не бросилась к тебе….. Север, ты ранен?
— Ерунда, царапина.
Она отстранила мою руку с губкой, провела ладонью по груди. На ее руке осталась моя кровь, она поднесла ладонь к губам и слизнула ее. Глаза ее затуманились. Она склонилась к ране и принялась вылизывать ее.
В карих глазах Юнии похоть. Кладу руки ей на плечи, и давлю вниз. Мой законный приз, жена моего врага покорно опускается передо мной на колени.
Она прижимается лицом к влажной ткани и дрожащими от нетерпения руками пытается добраться до содержимого. Узел на поясе завязан на совесть, и Юния впивается в него зубами.
Наконец ей удалось справится, и уже ни на что не годная тряпка отлетает в сторону.
Прекрасное лицо холеной римской патрицианки, трется о грязный член бывшего раба.
Губы раскрываются и жадно обхватывают его. Она буквально заглатывает мой фаллос, он проникает в самое горло. Да-а, в искусстве фелляции жена патриция Тибериуса Карра заткнет за пояс всех портовых шлюх по обеим берегам Тибра.
И она не одинока, уж я то знаю. Сколько их, матерей, жен, дочерей благородных римских патрициев прошли через мою постель. А сколько через постели таких же, как я. Не счесть. Но Юния Карра, лучшая среди всех.
Проглотив набежавшую слюну и немного отдышавшись, Юния вновь набрасывается на мой член.
Ее черноволосая голова скользит по стволу взад и вперед, постепенно увеличивая темп. И когда мое напряжение нарастает, она останавливается и принимается играть с ним. Ее ловкий язык вытворяет такие чудеса, что я задаюсь вопросом, а не брала она ли уроки мастерства у базарных акробатов-циркуляторов?
Мои яйца уже блестят, так она отполировала их своим шершавым язычком.
Это была идея моего мужа 
webmaster@3iks.ru