Прикосновения старика против ожидания оказались волнующи и приятны. Вторая ладонь галантно скользнула вниз, и Моник сквозь ткань трусиков почувствовала нежные касания длинных музыкальных пальцев на своей малышке:
— О, шевалье! – только и сумела вымолвить Моник.
«Ах-х! Какой ласковый и умелый. Так ему будет удобнее!» - и расставила ножки, пропуская его ладонь. Держа поднос одной рукой на излёте, второй она обняла и прильнула к нему, касаясь возбуждёнными сосками грубой ткани сюртука.
Ловкие пальцы, скользя вдоль чувствительных складок, творили чудеса. В ответ, оседлав и сжав влажными бёдрами ласкающую длань, Моник крутила попкой. подыгрывая каждому движению.
«Боже! Как сладко. Пусть он возьмёт меня прямо здесь! Я больше не хочу ждать Джима», – рука с подносом предательски дрожала.
— Любезный, вы не подержите? – Великий Соблазнитель подхватил падающий из рук Моник поднос и всучил его вышедшему из тьмы Кролику Роджеру...
***
Хэнк, вдоволь набегавшись по коридорам и закоулкам клуба, теперь стоял в темноте и лицезрел «падение твердынь» любимой женушки:
«Вот где она! Так и знал... «Хэнк, это всего лишь моя работа!» Этот негодяй лапает её прямо «на работе», а ей хоть бы хны. «Хэнк, ты должен мне доверять!» Как же доверять, когда ты готова опрокинуться на спину с этим пердуном? Ох, как я зол! Глядите, он уже мнёт её сиськи, того и гляди залезет в трусы. Что?! Вот я накаркал! Надо что-то делать!»
— Гх-х, экхе-хе! – и он вышел из тени...
***
Переводя взгляд с подноса, неожиданным образом, оказавшимся у него в руках, на парочку воркующих голубков, Хэнк готов был вот-вот взорваться.
— Джако! Друг мой, вот ты где. Оставь девочку в покое, у тебя же больное сердце.
С другой стороны к компании выкатилась полненькая пожилая Коломбина, деловито вытерла платком испарину со лба престарелого ловеласа, сунула ему в рот какую-то пилюлю и укоризненно обратилась к ведьме:
– А вы, милочка? Разве можно так доводить пожилых людей? Дорогой, идём отсюда.
— Я ещё и виновата?! – возмущенно крикнула вслед удаляющейся парочке обескураженная и неудовлетворённая ведьмочка. Казанова, конвоируемый супругой, обернувшись, изобразил сожаление.
– Вот так, поматросил и бросил, – добавила уже с огорчением.
Тут она обратила внимание на мистера Большие Уши. Обескураженный и капельку взвинченный, тот сопел, переминаясь с ноги на ногу с подносом в руках.
«Боже, я уже хочу любого. Думаю, этот увалень подойдёт».
— Ты не против, если я съем пирожное? – Моник наехала на «кролика» обнажённой грудью, взяла маленький кремовый бисквит и откусила половинку. Остатки крема с темно-вишнёвых губ слизала кончиком алого язычка, глядя прямо в глаза незнакомца. Хэнк сглотнул слюну и вздрогнул, когда пальцы ведьмы как бы невзначай коснулись заметной выпуклости в его промежности.
Улыбнувшись и перебирая пальцами вдоль разгорячённой плоти наметившейся жертвы, Моник решила на всякий случай проверить свою догадку:
— Ты не хочешь сладенького? Ведь это моя обязанность во всём угождать гостям. Не правда ли, Джим? – И липкие пальчики другой руки с остатками пирожного оказались во рту «кролика».
«Джим? Неужели у неё свидание?» – Хэнк решил немного подыграть и разузнать всё до конца. И тогда, и тогда... Что будет тогда, он ещё не придумал.
— Ум-м – ум-мм- амм... Да, - слизывая с кончиков её пальцев крем и остатки бисквита, он закивал головой.
— Плутишка, зачем же ты прислал мне фотографию члена какого-то левого негра?
Хэнк пожал плечами, подыскивая оправдание, и примирительно улыбнулся: – Извини, хотел произвести впечатление.
— Уверена, тебе это удастся. У тебя замечательный дружок, и моя малышка с
Странный концерт 
webmaster@3iks.ru