—.. . Выбирай, или ты делаешь то, что скажу, или я всё рассказываю маме! — Грозно прошептала Машка.
Надо же было так глупо спалиться! И чего взъелась? Завидуй молча, если не можешь найти себе нормального пацана. Нет, я-то, конечно, не с пацаном гулял. У меня появилась девушка, а эта сучка увидела, как мы целуемся. Зуб даю, не было у нас ничего. Не успели просто. Если бы не Машка, я, может, уже мужиком стал бы.
Собственно говоря, Надя не моя девушка. Она по темноте попросила проводить ее до дома, вот и разболтались о всяком... таком. Я возьми да и ляпни, что у меня ни с кем еще не было. А она и спрашивает: хочешь со мной? Кто ж откажется? Девчонка свободная, на два года старше, грудь чуть платье не рвет, попа тугая, все как надо. Не знаю, почему я ей приглянулся. Ну не зря же она меня проводить попросила. Договорились у деда Семена в стогу провернуть операцию, и что бы никому. Поклялись и поцелуем скрепили.
Спросите меня, ну и как первый поцелуй? Мокро было. И сердце чуть не выпрыгнуло. Кайф! Когда к тебе девчонка всем телом жмется, как еще может быть?
Машка уже тогда отрабатывала повинность, вот и следила, на чем меня можно подловить. Ну, оно конечно, пусть. Ее право. В этом ее винить нельзя, сам виноват.
— Ну? Я долго ждать буду? Мам! А Мишка...
— Да погоди ты!
Я зажал ей рот ладонью, и тут же поплатился за неосторожность — эта змея укусила меня за палец.
— Ай! Сука!
Палец отправился в рот, для зализывания смертельной раны.
— Не бубу я нифево тибе девать, мофеф шашкаживать, — разозлился я, наплевав на то, что мать узнает про Надю.
Пусть расскажет, это лучше, чем к ней в рабство попасть. Не отстанет ведь.
— Ах, так? Мам! А Мишка с Надькой трахались!
В доме наступила звенящая тишина. На пороге комнаты неслышно возникла мать, за ней так же тихо материализовался отец.
— Сын, за мной.
Тон отца говорил о том, что ничего хорошего сейчас со мной не случится. Родители применили одну из своих уловок — растащить нас по разным комнатам и по отдельности расспросить, чтобы потом сравнить полученную инфу и выяснить, кто лжет. Они применяли еще «плохой и хороший полицейский», «очная ставка», «следственный эксперимент», но это все явно не для сегодняшней ситуации.
— Рассказывай. — Отец спокойно сел рядом, приготовившись постареть от полученной информации сразу лет на десять.
— Она врет, пап. Не было такого.
— А какого было?
— Ну, мы просто целовались... попробовали. Интересно же.
Я понимал, что сейчас лучше говорить правду. Если родители задумают «допросить» Надю, она подтвердит.
— Интересно ему. Где это было?
— У деда Семена на пастбище. Он уже там огромный стог сена навалял...
— Это все?
Я кивнул.
— Ладно. Давай подождем.
А я и не собирался выходить из спальни, пока мама не прекратит пытать Машку. Из нашей комнаты уже доносились всхлипывания и жалобное нытье.
— Я больше не бу-у-у-ду-у!
— Что ты не будешь?!
— Врать не буду-у-у!
Я злорадно улыбаясь, представил Машкино лицо: красный нос, перекошенные губы, слезы в три ручья.
— Пап? Ты к Наде не пойдешь? Не надо, а? Она же девчонка, чего ее позорить.
— Кавалер, мать твою.
Отец потянулся к тумбочке, порылся там, и достал небольшую коробочку. Я слегка офигел, когда понял, что он предлагает мне ту самую пачку презиков, которые я обнаружил еще пару недель назад, и строил планы по их незаметному изъятию.
— Держи, будем считать, что я с тобой поговорил о том, откуда берутся дети. Нам-то с матерью эти резинки ни
Папик для падчерицы 
webmaster@3iks.ru