руками в бревно, пытаясь его столкнуть в сторону. Марьяна выскочила из своего укрытия со шмайссером в руках и пустила очередь из автомата прямо над головами налетчицы Маруси и её телохранителей.
— Руки вверх, сдавайтесь...
— закричала отважная партизанка, направив автомат на ошеломленых внезапным нападением и стрельбой бандитов.
— Hände hoch, Partisanen, aufgeben...
(- Руки вверх, партизаны, сдавайтесь...)
— заорала немка, выскакивая вместе с Мариной из овража с пистолетами в руках.
— Сдавайтесь суки, кто дернется застрелю на месте...
— орала голая Марина, размахивая чёрным маузером перед носом у ошалевших анархистов. Я тоже вылез из кустов и встал рядом с Марьяной держа палец на спусковом крючке пистолета, на случай если кто либо из бандитов окажет сопротивление. Но я был не уверен что смогу выстрелить в человека и убить его. И держал оружие в руке скорее всего для понта, чем для реального применения. Да и парни бандиты не собирались на нас нападать. Они были напуганы и удивлены одновременно. Ведь их окружили три голых женщины и парень. И у двоих женщин с оружием, были роскошные формы и огромные чёрные лобки.
Петро и Юрко, подняли руки к верху, во все глаза рассматривая пленивших их голых красавиц. А вот их атаманша не испугалась и вроде бы начала поднимать руки к верху, как из рукавов её офицерского френча. Выскочили два маленьких пистолета на резинках, и в доли секунды они оказались в ладонях Маруси и та немедленно открыла огонь по нам. Один из миниатюрных револьверов дал осечку, сухо щелкнув бойком. А второй выстрелил, но по счастью пуля только чиркнула по голове Марьяны. Вырвав у партизанки клок волос и пустив кровь, рассекая кожу.
— Сука, на получай...
— выкрикнула Марьяна, нанося удар приставным прикладом шмайссера, прямиком в лоб атаманше Марусе. И та упала на землю как сноп, задрав к верху ноги в хромовых сапогах.
— Ты ранена дочка...?
— с тревогой воскликнула Марина, смотря на лицо Марьяны по которому из рассеченного пулей лба, сочилась кровь, заливая прекрасные груди партизанки. Моя мать забыла былую вражду и сорвав с земли подорожник, плюнула на его лист, и прижала к ране на лбу у своей соперницы.
— Да пустяки Мариша. Кожу только поцарапало, вы лучше в тачанке веревки посмотрите, чтобы этих охламонов связать. А то дурачье ещё задумает сбежать от нас...
— сказала Марьяна, прижимая одной руко
й рану на лбу из под которой сочилась кровь. А другой рукой девушка держала шмайссер, направив его на бандитов. Но парни - анархисты и не думали никуда бежать от прекрасных голых амазонок с чёрными заросшими пиздами. И безропотно дали себя связать, когда Марина с немкой обыскали тачанку и нашли в ней запасные вожжи. Которые тут же порезали на куски, кинжалом Юрко.
— Ты её не убила дочка...?
— спросила моя мать у Марьяны, наклоняясь к лежащей на земле налетчице Маруси. Она не двигалась, а на лбу у бандитки образовалась приличная шишка.
— Да ничего с ней не будет. У меня удар прикладом отработан. Много раз на фронте приходилось "языков" брать, а они нужны были живые. Я её слегка долбанула, а вот она меня реально могла убить. Сука в голову целила, но промахнулась....
— Марьяна сняла со лба окровавленный подорожник, а я сбегал к реке до которой было метров пять. И принёс воды в пустой бутылке из под вина. Она валялась на дне тачанки, зелёная с длинным горлышком и цветной красочной этикеткой. Это вино пила атаманша Маруся, и выпила его до дна, бросила бутылку себе под ноги, когда тачанка остановилась возле моста.
Ты же хочешь в ротик? 
webmaster@3iks.ru