волнуясь подошла к зеркалу. При виде себя, она на мгновение перестала дышать, на нее накатило сильнейшее волнение, переходящее в возбуждение. Кто бы мог подумать, что украшения так способны подчеркнуть наготу? Придать ей столь откровенную, вызывающую эротичность?
Груди юной римлянки были в кольцах-ореолах из сверкающего жемчуга, сапфиров и изумрудов. Но соски при этом, оставались открыты и выпирали вперёд, теперь демонстративно дерзко и беззастенчиво призывно.
Ягодицы, скрытые нитями, лишь наполовину, дразняще манили нижней своей частью. Также выгодно, сверкающим бисером подчеркивалась крутизна и полуобноженность бедер. Красота ножных браслетов гармонировала с красотой и стройностью ног юной аристократки. И в довершении, с самым совершенным бесстыдством и вызывающей откровенностью, среди всех этих украшений смотрелась гладко выбритая промежность Сильвии. Да будь она совсем голой, это бы так не бросалось в глаза и не подчеркивалось бы, как сейчас!
Пораженная своим видом, новой гранью своей женской красоты, Сильвия вся зарделась. Стыд и удовольствие, возбуждение смешались в ней в равной мере.
— Именно в таком наряде многие куртизанки Востока и принимают своих любовников, — сообщила Юлия. Голос её был низкий, грудной от возбуждения. Красивые женщины будоражили её не меньше, чем мужчины. Иногда, в минуты особого настроения, она позволяла захватить себя лесбийской страсти и придавалась с двумя своими верными рабынями утехам однополой любви.
Заметив влажный блеск внизу живота гостьи, Юлия не удержалась и... Ее пальцы коснулись набрякших половых губок, скользнули внутрь в горячую и влажную дырочку. Из груди Сильвии вырвался долгий стон, тело не согласуясь с затуманенным разумом стремилось подчиниться желанию. Сама же Юлия, с воодушевлением продолжала ласкать и гладить picsе юной аристократки. Пальцы ее мяли упругие складочки, входили во влажную липкую глубину лона, порой случайно задевали, а порой целенаправленно терли пипку клитора, вызывая сладостные ощущения. Захваченная непреодолимой силой желания Сильвия, тоже запустила руку в промежность Юлии. Та и не подумала противиться, напротив, даже раздвинула ноги. Так, две молодые женщины ласкали друг друга, пока у обеих не наступила разрядка. Обе блаженно стонали и охали, в свете факелов липкие потеки на их ляжках влажно блестели.
— А наряды? — пробормотала Сильвия, немного придя в себя. — Ты покажешь мне?
— Да, госпожа... сейчас...
— Нет подожди! Не надо!
Сильвия собралась и стряхнула с себя наваждение. Почти полностью избавилась от него.
— Нам пора идти.
— Ещё рано, — прошептала Юлия. Она зашла со спины, обняла гостью. Руки её скользнули вниз по грудям, пару раз крутанули набрякшие соски, потом пальцы Юлии продолжили путешествие дальше по животу и ниже... снова коснулась промежности юной аристократки.
— Пламя здесь ещё не погасло. Сок желания ещё струится из тебя, госпожа. Лоно твое жаждет.
Сильвия задрожала всем телом. Разум снова начал затуманиваться. Жена ланисты была права. Что ей, молодой женщине один оргазм? Венера Всемогущая, владычествующая сейчас над ней не была ещё удовлетворена.
— Скажи мне, чего ты жаждешь?
Пальцы легкими круговыми движениями начали массировать пипочку клитора. Большие упругие груди Юлии вплотную прижались к спине. Сильвия задрожала ещё сильнее и поддавшись призыву плоти раздвинула ноги.
— Назови самое сокровенное. Расскажи...
— Элатий! — вырвалось из груди Сильвии вместе со стоном.
— Ах самнит, — рассмеялась Юлия. — Мысли всех женщин Рима заняты им. О да! Он хорош не только на арене. А семя свое он также щедро проливает, как кровь врагов.
— Ты была с ним? — выдохнула Сильвия.
— Конечно была. Неужели я устояла бы перед таким соблазном?
— А муж?
— Что муж? Хм... Ему вовсе не обязательно знать. Может и догадывается. Ну и что с того? Не будет же он всерьез ревновать меня к рабу?
Минет подруги 