Увидев ужас, плещущийся в глазах Анны, Эми ответила:
– Ох, хозяйка. Не знаю. В некоторых случаях я вообще не понимаю, о чём речь. Что такое «Охота на лис»? «Игольница»? «Мумификация»? «Сиськотряска»? «Тыквенная запиханка»? Запеканку знаю, а это что?
– Да, я тоже теряюсь в догадках, – согласилась Жанет. – Но «сиськотряска» – это звучит. – Она подчеркнула сказанное, толкнув груди девушек снизу кончиками пальцев. – Что ни говори, а ваши сиськи трясутся здорово. А ты, Анна? Тебе что-нибудь пришлось по душе?
– Не знаю, хозяйка. Всё это так неожиданно. Может быть, в этом году мы побудем зрителями? А посостязаться можно в следующем.
– О. – Жанет улыбнулась. – Значит, через год ты снова станешь моей рабыней?
Впервые кто-то заговорил о рабстве не на две недели каникул, а на более длительный срок. Эми сделала круглые глаза.
Осознав оговорку, Анна покраснела. Она так глубоко вжилась в роль, что забыла. Ведь это всего лишь мимолётное приключение!
– Ой... Не знаю. Может быть. Как получится.
Жанет сжала грудь Анны и притянула девушку к себе.
– Не волнуйся. Срок истекает через неделю. После этого всё в ваших руках. Однако до тех пор эти восхитительные тела принадлежат мне.
Она крепко прижала к себе обеих.
– Разберёмся на месте. Если какой-то конкурс понравится, вы поучаствуете. Если нет, просто поглазеем, как туристы.
– Да, хозяйка. – Анна всё ещё мысленно ругала себя за глупый промах.
Для фестиваля огородили место под открытым небом. У главных ворот висел предупреждающий знак. Допускались только взрослые, а тем, кого развлечения «для взрослых» оскорбляют, знак советовал пройти мимо. За воротами висел ещё один знак: нагота на фестивале не только не запрещалась, а даже приветствовалась.
Жанет велела девушкам раздеться в микроавтобусе, потом вывела их наружу. К счастью, погода стояла сухая и тёплая. Голых вокруг гуляло великое множество. На подругах были только ошейники, браслеты на запястьях и лодыжках и сандалии. Жанет прицепила поводок к ошейнику Эми, а Лу к Анниному, и они направились туда, куда тянулся народ.
Сначала остановились на «Регистрации рабов». Очередной знак оповещал, что всех рабов и рабынь надо зарегистрировать. Одна очередь стояла регистрировать рабов на время фестиваля, другая – к столу для бессрочной регистрации.
– Что значит «бессрочная регистрация»? – поинтересовался Лу у одной из секретарш.
– «Бессрочная» значит постоянная, – ответила та. – Мы заводим на вашу рабыню запись в единой базе данных, делая ваше право собственности неоспоримым. Что это даёт? Если позже вы решите её продать, время от размещения объявления до заключения сделки сильно сокращается, а это часто значит, что вы заработаете на продаже намного больше.
Девушки раскрыли рты.
– Нам только на время фестиваля, – к большому облегчению подруг решил Лу.
Секретарша записала имена, возраст, рост, вес, цвет волос и глаз и другие приметы девушек на случай, если на фестивале кто-то попытается оспорить право собственности на них. Она также записала имена и фамилии их хозяев.
– Ваши рабыни пока самые молоденькие, – сказала она. – Я всегда за, когда молодёжь открывает для себя этот удивительный образ жизни. Сама я до недавнего времени была от него далека. Я потратила свои лучшие годы зря.
Отходя от стола, они увидели, что какой-то девушке татуируют номер на одной из половых губ.
Подруги содрогнулись при мысли о татуировке на таком интимном месте и о том, что эту девушку могут продать.
Лу сверился с планом. Поблизости проводился конкурс «Сиськотряска», – туда они и направились. Пробившись сквозь плотную толпу, они смогли увидеть, что происходит. Конкурс вполне отвечал своему названию. Девушек фиксировали на кресле,
Эротический этюд 24 