– Чему только вас в городе учат... Бери вон тот тарантас у забора, положи две пустых фляги и шагай на ферму к Людмиле Степановне. Скажешь, за молоком для школьной столовой прислали, привезёшь две полных. Смотри не опрокинь тележку в канаву, она и так на ладан дышит. Ну ступай парень, с доярками долго не трепись, а то Людка им хвосты накрутит.
Тележка на двух колёсах, скрипя и раскачиваясь на неровностях грунтовой дороги, бренча пустыми флягами на кочках, неспешно катилась в направление фермы. Вдали показались крыши коровников с белыми стенами, обнесённые редким штакетником и загонами из длинных жердин. Виталька подкатил тележку к ближнему корпусу и заглянул в дверь коровника. Навстречу в лицо пахнул аромат навоза и душистого сена. Подвесная вагонетка с доверху наваленными на неё кормами двигалась по проходу, между торчащих из загонов коровьих морд.
– Тебе чего, парень? – Окликнула Витальку, полная, моложавая скотница, вилами, скидывая с вагонетки охапки сена в кормушки для скотины.
– Мне Людмилу Степановну... я за молоком для школы.
– Погоди чуток, её наш Васька не пускает. Сейчас свою дозу получит и ты следующим будешь, – смеясь сообщила баба.
– Что за дозу?
– Всем осеменителям полагается. Витамины, чтобы на тёлок стоял не гнулся.
– Нет, спасибо у меня и так не гнётся.
Скотница бросила вилы и не спеша подошла к Витальке.
– Не гнётся, говоришь? Что-то ты мелковат для осеменителя, – оглянувшись по сторонам, женщина хитро прищурилась и кивнув в сторону пристройки к коровнику пошла, покачивая широкими бёдрами под синим халатом.
Виталька осмотревшись, двинулся вслед за ней. Прикрыв дверь в маленькую конторку на задвижку, женщина с любопытством оглядела парня и с сомнением хмыкнув, повернулась к деревянному топчану, заголив широкий зад, упёрлась согнутыми локтями перед собой.
– Ну давай, студент, показывай, чему вас там городских учат, в ваших техникумах.
Виталик с готовностью подступил к бабе, но на всякий случай поинтересовался у неё:
– А нас не хватятся?
– Будешь вопросы задавать, ответы от Людмилы Степановны огребёшь. Она посля Васьки такая разговорчивая, хрен успокоишь, на ней и помрёшь, дурачок. Давай, красавчик, начинай.
– Белые ягодицы женщины, разделённые глубокой ложбинкой, уходящей к промежности, покачивались от ритмичных ударов Виталькиных бёдер. Глубокие прерывистые вздохи с придыханием из приоткрытого рта молодухи разносились в тишин
е конторки.
– Ещё, ещё милок! – бормотала баба, сжимая кулаки, поддавая навстречу парню, с усилием удерживающего в руках колышущиеся женские бёдра, – хорошо-то как, родненький!...
Припав к топчану грудью, скотница умиротворённо постанывала, поднимаясь на цыпочки, помогая Витальке скорее разрядиться в глубину своей заросшей промежности.
– Давай, родимый, не сдерживай себя, я уже успела...
Парень коротко запыхтел, увеличивая частоту проникновений и застонав, ещё какое-то время, резко погружаясь внутрь женского влагалища, постепенно стих. Когда он отпустил лоснящиеся от пота бёдра своей партнёрши, на ослабевших ногах опустился на топчан рядом с ней, переводя хриплое дыхание.
– Тебя как звать, паренёк? – спросила женщина.
– Виталием, а тебя?
– Тётей Машей зови. Я чайку налью, чтобы чего не подумали завистницы. Дверь отомкни и садись к столику.
Прибрав на себе одежду, расправив задранные на спину полы рабочего халата, она села к столу и отерев потное лицо косынкой, отпила половину чашки, поглаживая плечо Витальки.
– А я сказать правду, сомневалась, что сможешь меня так отходить. Не долго ты с таким добром проживёшь на волюшке. Непременно словит, какая побойчей, но словить одно, а удержать при себе – другое. Ежели сразу не затяжелеет, то и поминай, как мальчонку звали. Тут без этой стратегии никак нельзя, в том наша бабская наука. Ты, Виталя, не спеши совать голову в
Веб-камера (часть 2) 
webmaster@3iks.ru