Но на следующий день после завтрака тетка всех забрала с собой. (Катьку надо проведать). Остался лишь я и Люба. Только все уехали, Люба сразу же поволокла меня в подсобку.
— На этот раз уже никто не помешает. Я уже настолько хочу, чтобы ты мне сломал целку, что как только тебя увижу, сразу в трусиках мокреет.
— Да мне самому эти обломы уже надоели.
Лишь попали в подсобку, Люба сразу же стянула трусики и легла на диван, широко раздвинув ножки. Я на всякий случай смочил член слюной и приставил к её щелке. Головка мягко и без помех раздвинула губки, но лишь коснулась целочки, как Люба начала стонать и отползать.
— Ну, так у нас ничего не получится. Почему убегаешь?
— Вить, но я очень хочу. Очень, очень... Только больно, вот и отползаю. Придумай что-нибудь.
Я оглянулся по сторонам и, увидев табуретку, сел на нее.
— Люб, садись ко мне на колени.
Люба расставила ножки и присела мне на ноги.
— Теперь подними ножки и упрись пятками в табуретку.
Когда ей с трудом удалось упереться пятками в край табуретки, я подсунул ей между ножками под попочку руки и поднял, притянув к себе. Потом начал медленно опускать. Как только член коснулся Любы, я замер.
— Любаня, направь.
Она взялась за член и поводив головкой между губками, направила в себя. Я снова немного ее опустил. Почувствовав, что член коснулся целочки, снова остановился.
— Положи свои ручки мне на плечи и отклонись, выпрямив их.
Люба теперь полностью сидела на моих руках, отклонившись назад.
— Люба, не сдвигай коленки! Быстро коленки в стороны!
Она еще не успела сообразить, что надо сделать, как я локтями толкнул ее ножки врозь и выдернул из под нее руки. От движения локтями ее пятки соскользнули с табуретки, а под ее попочкой не оказалось ничего, и она всем весом насадилась на мой член.
— ОООЙ, ой, ой.
Люба закричала так, что наверно не только в доме, в деревне было слышно. Но она уже сидела на члене, вонзившимся в ее влагалище на всю длину. Люба лишь всхлипывала, роняя слезы на мое плечо. Она так просидела несколько минут, пока боль начала утихать. Но стоило ей шевельнуться, как с ее губ срывался крик, и она снова замирала.
И вдруг мы услышали стук калитки. Люба моментально вскочила и, поправив коротенькую юбочку, выбежала из подсобки. Перед дверью она не выдержала и смачно, как сапожник выругалась. Мне самому хотелось того, кто зашел во двор не просто выматерить, а избить.
Оказалось, что это соседка принесла обещанное молоко. Поняв, что это кто-то из чужих и я пошел на кухню. Когда Люба занесла молоко, я с трудом подавил смех. По ее бедру из-под юбочки опускалась кровавая струйка. Единственное, что я смог, показать Любе эту сползающую струйку. Она забеспокоилась.
— Вить, прости, я пошла приводить себя в порядок. К сожалению, продолжить пока не получится. И действительно продолжить получилось к огромному сожалению лишь через несколько дней.
Иммигрантка 
webmaster@3iks.ru