— Вить а ты в армии что делал? Коровам и свиньям хвосты крутил....?
— допытовала у старшего сына, поддатая Марина. За " царской " закуской которая таяла во рту после надоевших ежедневных макарон. Мы сами того не замечая " как уговорили" бутылку " беленькой" и начали вторую. Под селедочку с колбасой и сыром, водка шла на ура. И я жалел что мать взяла только три бутылки. Хотелось пить, веселиться и слушать заливистый смех самой красивой женщины на свете. А Марина была весёлой, поддатой и громко смеялась на мои анекдоты про Чапая и Петьку. Маме нужно было напиться, чтобы лечь с нами в постель. И она пила водку словно воду, закусывая сигаретным дымом. И я её прекрасно понимал, ведь для женщины лечь в постель со своими детьми, это сильный психологический шок. Ни одна мать на трезвую голову не предложит сыну, заняться с ней сексом. Даже в семьях маргиналов такого нет. А вот с пьяну когда алкоголь туманит сознание, тогда да, а почему бы и нет?
— Ты же знаешь Марина где и кем я служил. Зачем доканываешь...?
— обиженно говорил Витёк пьяной матери, норовя помять той груди. Когда она садилась по очереди то ко мне то к нему на колени. Но Марина всякий раз освобождалась из его объятий и пересаживалась на колени ко мне, давя своей жопой мой стояк. Дело шло к развязке, и все сидящие за столом это прекрасно понимали.
— А значки, прыжки с парашютом и отличник боевой подготовки. Тебе тоже на свинарнике выдали...?
— гоготала пьяная мать, вспоминая как Витёк пришёл из армии в расшитой парадке, украшенной белыми аскельбантами. А на груди у старшего сына, висел " иконостас" из различных значков. Начиная с " гвардии" и кончая десантным значком за прыжки с парашютом. Но потом по пьяне, брат сам нам признался, что все значки он достал через прапорщика, заведующего свинарником. С которым вместе воровали и пропивали мясо, предназначеное для солдатской столовой.
— Ха, ха, ха, хорош солдат. Ты автомат то хоть в руках держал? Му, му, му....
— пьяная мать, встала перед старшим сыном, замычала и захрюкала, подставив к своей голове два пальца, имитирующие рога. Брат говорил что у него в подчинении не только свиньи были но и коровы.
— Вот же сучка, достала ты меня Марина....
— задетый выходкой матери Витёк, вскочил со стула и толкнул смеющиюся над ним Марину, на разложенный диван. Мать упала на него спиной и задрала ноги в колготках вплоть до белевших под ними трусов.
— Костян, помогай....
— позвал меня брат, ложась к матери на диван пытаясь её удержать. Меня звать не надо было. Задратые к верху ноги матери в чёрных капроновых колготках под которыми проступали её белые трусы, стали своеобразным спусковым крючком. Я кинулся к брату на помощь видя что тот пытается содрать с Марины чёрную блузку. Но она хватает его за руки и брыкается.
— И ты " Тихоня" руки свои распустить решил? А ну ушли от меня щенки....
— говорила пьяная мать, не давая нам с братом снять с неё чёрную блузку в обтяжку. Мы лежали с Витьком на диване и с двух сторон прижимали поддатую маму, целовали её в губы и мяли ей сиськи через одежду. Марина сопела, сосалась с нами по очереди но и пыталась вырваться из наших объятий. И тут до меня дошло, умница мама, играла, заигрывала с нами. Для этого она и Витька раззадорила, стоя перед ним и показывая тому рожки на лбу. Даже пьяная Марина не
Санаторий 