— Тянет меня куда-то в доме. В углу комнаты стоит поддон, с пластиковой занавеской. Ополаскиваемся в нём. Опять с поцелуями и хихиканьями. Одежда опять на голое тело. Где моё бельё? А пофигу! Выходим в освещённый зал. Эти тоже не стали скрывать, что между ними произошло — сидят в банных халатах. Волосы у обоих влажные. Охотница уже не разукрасила личико, которое такое довольное, что мне захотелось его расцеловать. Не лопнут ли мои губы?
Они обсуждали политику. Мама? Политику? Видимо это Даниил любитель рассуждать о правильности присоединения Крыма.
— Чай нужно подогреть, доченька. — Отвлекается Даниил.
— Хорошо, мой милый. — Не добавляя «папа» или «отец», Вера поднимает осознание себя как будущая супруга Даниила на порядок ближе к осуществлению мечты. Мужчина глянул на неё, вернулся к беседе с мамой.
Девушка уносит чайник. Мне звонит папа. Ну, что же. Как раз время вернуться к теме инцеста. Слегка отойдя от стола, отвечаю.
— Папуль, здравствуй.
— Верочка, доня, здравствуй. Вы готовы грузиться завтра?
— Да, милый. — Также ответила папе и посмотрела на Даниила. — Тебе Ника звонила?
— Звонила!
— Ну и что скажешь?
— Насчёт чего?
— Значит она тебе не сказала. Она беременна. — Смотрю на мужчину, на вернувшуюся Веру. — Ты же помнишь первую беременность? Она считает, что уже беременна, потому что стала усиленно питаться.
— Побоялась, наверное, что я с радости выпью.
— Не пей, дома отметим. Папочка, я так счастлива за вас, за себя, за маму. Ну о Пашеньке и говорить не буду.
— Как она? Мама?
— Нормально. Ответить не может — в душе. — Вру, понимая, что для мамы сейчас главнее Даниил. — Скажу, что ты звонил.
— Хорошо, я позвоню как выеду и когда буду подъезжать.
— Мам, привет тебе от него. — Изображаю невинность.
— Зря ты ему сказала, сейчас спать не будет. Но что сделано то сделано.
— А где твоя мама? — Вера задаёт трудный вопрос. Я не знаю, что ответить. Выручает опять мама.
— Погибла на работе мама Ники и Веры. Они и не помнят её. Николай один их вырастил, воспитал. Посмотрите на мою сноху — золотце. И эту взял бы в жёны, но Ника привлекательнее, потому что похожа на мать. Согласилась бы?
Это вопрос не для меня. Скорее он для Даниила. Поэтому просто опускаю глаза. «Да» — «Нет» не сказано. Но и мужчина, видимо уже что-то решивший, не желает продолжения такой темы.
— Возможно вы решите расширяться. Я познакомлю вас с оптовыми поставщиками, которые могут доставить требуемый материал до ближайшей к вам железнодорожной станции. Но у них минимальная партия — вагон.
Мы с Верой опять покидаем их, она зовёт показать свои рукоделья. Макраме. Плетение бисером. Изделия украшают её комнату. Девичья келья не обвешана плакатами поп исполнителей. В отличии от комнаты где жил Денис. Тут ещё приклеены календари с машинами и красотками возле них.
— Это будто комната для Зины. Мы ведь моралисты. — Вера показывает своё раздражение речами отца. — Я его сама... , да, выебу. И пусть потом выгоняет.
— Успокойся. Он уже решился на секс с тобой. Уже через сутки ты будешь подмахивать ему. Видела его пенис?
— Нет! Он в этом строг. Но мама озвучивала... ещё во Владике. Или она страстная, или изображала как порноактриса. Но стоны были реальные. Кстати, о маме! Золотце моё, ты не заберёшь её вещи? Когда папа их выгонял, она сказала ему — «Подавись своими подарками!». Так они и лежат в трёх сумках. Тебе в деревне можно ходить, а мне, потому что у меня вкус отличается от маминого. Заберёшь?
Как трахаются простые люди 