опускаясь на колени, то приподнимаясь в полуприсяде. На плечи и спину капает едкий вонючий пот. Пупыристая кочерыжка буравит заднепроходное отверстие, натирая внутренности. Рваный ритм, кривые, жёсткие фрикции не дают мне сосредоточиться и получить хоть толику удовольствия. Тот, что снизу, тоже елозит придавленный нашей тяжестью, не забывая шерудить во мне своим сучком. Слюнявый рот, плохие зубы, гнилое дыхание. Не ебля, а сплошное ёрзанье и терзание плоти. Жёсткий и бессмысленный ритуал. Ору в голос от перекрученных в канат волн боли и бесконечного фальшстарта разрядки.
«Дорвался. Не хочу!» - Смыкаю губы, мотаю головой. Лешин хер тычется в лицо.
— Не берёт, блядь.
— Ща, - Павел резко дергает меня за волосы.
— Ай! - И член любовника проскакивает в рот.
— Шире пасть, шлюха! – Орёт «мой Ланселот», притягивая к себе за волосы.
«Всё! Зажали. Хорошо зафиксированная шлюха в смазке и ласках не нуждается».
Меня душат злость и досада. Лешик, мой последний «интимный проект», сломался, обуреваемый животными инстинктами. Подобранный волчонок оказался кобелём на «собачьей свадьбы» подросшей гопоты.
«Бог, ты, может быть, отсутствуешь? Несчастье».
Мужики зажигали со всех концов. А в мысли гаденько прокрался пошлый анекдотец:
«- Почему вы любите групповой секс?
— Всегда можно сачкануть».
Сачкануть? Только не Ж в МЖММ.
Первым отстрелялся Пумба, залив мою задницу жиденькой порцией спермы. Затем, «пришпоренный» его энтузиазмом, отсалютовал Тимон и удовлетворённый выкарабкался наружу. Упала ничком. На секунду обескураженный сменой диспозиции, Алексей сориентировался, взгромоздился сзади и провалился в ещё не закрывшийся, истерзанный анус.
— Чё, Лёха, дорвался, наконец. Жарь её, не останавливайся, – подбадривали довольные друганы.
Не остановился, изнасиловал длинными и короткими толчками бездвижное податливое тело. Удовлетворённый и мокрый от пота, он скатился на бок.
Любуясь моим порно-аутодафе, Павел и Тимофей успели одеться, накатить по «соточке» и уже готовились отправиться восвояси.
Выпроводив гостей, Алексей вернулся в комнату, голый и самодовольный.
«Мачо».
— Тебе тоже пора домой, – хриплю натруженным горлом.
— Ларис, ты чего? Обиделась из-за мужиков? Ты же сама согласилась? – Ломаясь на ходу, лебезит герой-любовник. - Ну, прости, давай забудем это.
— Да, Лешик, сама согласилась и потому чего ожаться. – Бочком устало привалилась к стене и выстрелила в упор ледяным взглядом. – Забудем всё, что было сегодня. И тебя забудем. Сегодня был твой выпускной экзамен. Ты не его сдал.
— Ну почему, Ларис, почему? - наэлектризованный любовник трясся в бессилии. Голый, сгорбленный, потерявший себя. Поникший, но не утративший твёрдости, член неуверенно подрагивал, не понимая, почему больше не дадут сладкого. Жалкое зрелище.
«Ну, давай! Ударь с правой, чтобы искры из глаз, звон в ушах. Чтобы очнулась придушенная, завязанная в узел, загнутая в три погибели, пятки за ушами, тело-обрубок, как «самовар», только жопа наружу, насаженная на раскалённую плоть палача.... А хочешь, за волосы, мордой в подушку, задницу раком, и жёстко - в пизду, в очко, в пизду, в очко... Ну, давай! Последний шанс. Не трясись ты.. .»
Тишина, только злобное сопение. Момент истины.
Не ударил, сдулся. Кое-как влез в разбросанную одежду и выкатился в прихожую, подвывая угрозы и проклятия:
— Сука, блядь, ты ещё пожалеешь. Ты и так на хуй никому не нужна.
Входная дверь с грохотом захлопнулась.
— Всё, - упала на диван.
Свернулась эмбрионом. Запахнула полы халата между ног. Нежный, словно шоколадка Dove, шелк, пропитываясь спермой, неприятно холодил ладонь липкой слизью. В душе насрали кошки. А тело на измене. В промежности «плач Ярославны». Словно не было этой жесткой грубой ебли. «Девки» между ног истерят - «чего-то хотим, а кого не
Из коротких историй 
webmaster@3iks.ru