страпон одной рукой, положила вторую руку мне на голову и толкнула меня вниз.
Я резко упал на страпон, который неожиданно легко скользнул в мою попу. Неприятное ощущение «на самом выходе» компенсировалось приятным прикосновением к простате и неким «ощущением внутренней заполненности», которое так нравится бабам, предпочитающим крупные члены. Я выдохнул, сохраняя полное молчание.
— Молчишь? Хорошо. Вот тебе документы (она вернула мне папку), работай, а я поехала домой. Как доделаешь, в виде исключения можешь заказать корпоративное такси за счёт фирмы. Завтра важные переговоры с нашим итальянским партнёром, не мне тебе объяснять, что всё должно быть готово, и готово идеально.
Меня, если честно, пугали открытия, которые мне принёс сегодняшний вечер. Завтра предстоял новый день, и я был уверен, что всё самое пугающее и неприятно я уже прошёл.
Наивный, зелёный выпускник.
Когда Олеся Эдуардовна ушла, я решил поступить честно, и не слезать со страпона, пока не закончу проверку документов. Работа шла на удивление неплохо, потому что необычные ощущения в заднем проходе не давали появляться никаким другим мыслям, и я мог полностью сосредоточится на документах. Что-то вроде радио, только вместо попсовых мотивчиков — постоянное давление на простату. Уехал я домой за полночь, на такси, за счёт фирмы.
Приехав домой, я постарался проанализировать произошедшие события, и своё отношение к ним, но ничего не получалось, вся голова была забита новыми сексуальными ощущениями. Раздевшись, в душе я решил выполнить поручение Олеси Эдуардовны, и побрить все свои, как пишут в журналах, «интимные зоны». В мои 23 года это был первый раз, когда я брил себе что-то ниже собственного подбородка.
Длинные волосы с подмышек и промежности пришлось сначала срезать ножницами. Поднеся их к носу, я ощутил жгучий, приятный запах собственного пота. Обрезанные волосы клоками уплывали к ситечку слива, которое скоро было заполнено чёрным, жёстким мужским волосом. Я взялся за безопасную бритву.
Бритьё ещё ноющей от страпона попы заставило зашевелиться в моей голове нехорошие мысли. Моя внутренняя борьба вылилась примерно вот в такой внутренний монолог:
— Неужели я — пидор!?
— Не может быть, меня же не тянет к мужикам, я хочу ебать только мягкие, розовые бабские бутончики!
— Да, но у меня в попе только что был большой резиновый член, и не могу сказать, что мне это было противно!?
— Ну, допустим, но хотел-то я всё же бабу, свою директоршу — Олесю Эдуардовну!
— Это сегодня я захотел бабу с резиновым членом, а вдруг я завтра захочу мужика, с настоящей, крепкой мужской елдой?! Захочу заглотить горячего мужского хуйца прямо в глотку, почувствовать его в попе?!
— Хм, ну, елда это ещё терпимо, а вот вся эта колючая волосня на теле, щетина, запах из подмышек и изо рта?! Да ну уж, нахер, даже самая стрёмная баба в 100 раз лучше самого топового мужика. И потом, разве может быть что-то более приятное для моего члена, чем тугая, влажная бабская пиздятинка...
Прогоняя в голове эти нехитрые мысли, я добривал свою промежность. Так как я брил лобок первый раз в жизни, то, закончив это, очень сильно возбудился. От непривычного холодка по коже пробирал озноб, немного болела попа, в которую вогнала страпон Олеся Эдуардовна, член стоял, как каменный.
Я решительно вылил на свою раздувшуюся головку чуть-чуть шампуня и начал дрочить прямо в душе, представляя себе то сиськи и пизду Олеси Эдуардовны, которые видел в десяти сантиметрах от собственного носа несколько часов назад, то обтянутую шёлковым платьем попочку нашей секретарши Леночки.
И всё таки, ростки «извращений», посеянные сегодня моей начальницей, дали всходы. Трогая саднящее после страпона анальное отверстие, я сначала просунул внутрь
История Сони 