уговаривала себя Таня. Вдох, выдох, Таня поднялась со скалкой в руке, взяла детский крем и презерватив.
Ручка вошла легко, постепенно вводя ее глубже, Таня дошла до широкой части и тут стало больновато, но она продолжила потихоньку давить. Медленно, миллиметр за миллиметром ее плоть сдавалась, пока наконец пошла без сопротивления, она осторожно ощупала анус — он был растянут, но не кровоточил. Она перестала давить, и прислушивалась к своим ощущениям: боль уходила, а ощущение сильной растянутости было весьма приятным. Осторожно она двинула скалку вперед — она двигалась вполне легко. Тане было интересно, насколько глубоко она сможет проникнуть и она потихоньку давила, пока не уперлась во что-то. Посмотрев в зеркало, она ахнула: почти тридцать сантиметров скалки было внутри нее! Нет, это был перебор, чуть вынув скалку, она потихоньку начала двигать ей вперед-назад. Сначала совсем потихоньку. Потом чуть быстрее, быстрее, и быстрее. Приятное тепло начало разливаться по телу…
Я вошел в комнату и увидел ЭТО. Она была ко мне спиной и не сразу заметила и продолжила свое занятие, ее глаза были закрыты, лицо искажено похотью, руки ритмично работали, одна ласкала клитор, зато другая… Другая ритмично раздалбывала очко немалых размеров предметом, в котором я не сразу опознал скалку.
У женщин есть какой-то природный антирадар. Я не знаю, как это работает, но стоит нам мужикам начать на них пялиться, как они почти сразу это чувствуют. Этот раз не был исключением. Она вскрикнула и выпустила скалку, которая некоторое время оставалась торчать из ее тела, затем с характерным хлюпающе-пердящим звуком выпала из раздолбаного ануса.
Знаете, есть расхожее выражение: «от стыда готова была провалиться сквозь землю». До того случая я думал, что это лишь литературный штамп. Но сейчас у моей супруги было как раз такое выражение лица. Она смотрела на меня ошалело-непонимающим взглядом, словно пытаясь наконец проснуться, хотела что-то сказать, но губы не слушались. Потом жена поняла, что я таращусь на ее раздолбаный, широко раскрытый анус. А я таращился, еще как таращился, ибо никогда не думал вживую увидеть что-то подобное.
— Не смотри! Не смотри туда! — заорала она выйдя из ступора — Пожалуйста, не смотри туда! — кричала она, пытаясь прикрыть свой позор рукой. Я молча начал подходить к ней, расстегивая брюки.
— Уйди! Уйди! — истошно кричала она. Скалка, просвистев в сантиметрах от моей головы, ударилась в стену.
Но я не ушел и не остановился. Осознав, что сейчас произойдет, она свернулась калачиком и закрыв лицо руками зарыдала. Наскоро избавившись от одежды, я двинулся к ней. Желание бурлило во мне, я решительно раздвинул ей ноги и прижал предплечья к кровати. Она тяжело дышала, слезы катились из глаз, вырваться она не пыталась, да это было и бесполезно. Знаете, когда долго живешь с человеком можно и не слушать, что она говорит, слова лгут. Тело, тело не лжет, ты начинаешь чувствовать это. Не сразу, но через некоторое время. И знал, что сейчас она мне хочет, стыд и унижение не дают сказать это вслух, да это и не нужно. И я сделал ЭТО, я закинул ее ноги к себе на плечи и вошел в нее. Прямо туда. Когда мой член погрузился до конца ее раздолбаное очко, она чуть всхлипнула, но я точно знал, что это не от боли. Дальше в памяти все немного затуманено. Я помню ее стоны, мои непрерывные усилия, чтобы успеть дать ей кончить. Это было трудно, слишком приятен был сам процесс. Но я сумел, и после разрешил своему пульсирующему члену заполнить ее семенем.