Через месяц, приехав домой из деревни загоревшей и отдохнувшей, Юлия Олеговна была как всегда вознаграждена подарками и не только. Теплое августовское лето на радость всем затянулось, прогревая густой воздух золотыми лучами солнца. В то прекрасное утро, за неделю до начала нового учебного года, она лежала со своим папулькой, в теперь уже их общей, большой постели. К ее безумной радости они опять остались на выходные вдвоем, так как еще вчера вечером, мама уехала за товаром в Одессу. По уже давно установившейся привычке, субботним и воскресным утром, она смотрела мультики. На ней были полупрозрачная ночная рубашка и узкие трусики, а длинные русые волосы скручены в два хвостика. В такие дни, она чувствовала себя полноправной владелицей дома еще и потому, что теперь не нужно было спрашивать материнского согласия залезть к ним в постель, и юркнув в теплые объятия сонного папочки, тихонечко умаститься ему под живот, незаметно для матери погладить скрутившийся калачиком член, нежно потрогать его тугие яички и убедится, что там все на месте и по прежнему принадлежит только ей. Было уже около десяти утра, когда он, наконец-то проснулся от звука в телике, потягиваясь как ленивый кот, после сладкого сна.
— Юль, ты опять вся в своих мультиках? – спросил он, щурясь от солнечного света и ласково поглаживая ее по спинке, дожидаясь подходящего момента, чтобы затем игриво пощекотать чуть ниже - между попкой и писькой. Узенькие дочкины стринги всегда были так приятны ему на ощупь.
— Угу...Ну па, мне щекотно... – захихикала проказница и попыталась пультом отстранить его руку. Он знал, что ей действительно сейчас интересней смотреть этот тупой телевизор. А ведь сегодня они снова дома одни - и сколько всего приятного они могли бы себе позволить. Эта эгоистичность немного раздражала его и чтобы избавиться от того чувства, он игриво шлепнул ее по тугой половинке округлой попы. Не отрываясь от ящика, Юлька примирительно положила ему свою руку под простыней на плавки. Дрогнув кадыком и сглотнув слюну, набежавшую при виде такой аппетитности, он, решив приложить к началу сближения некоторые усилия, продолжил рассказ с теоретической подоплекой всего только что пережитого:
— Мышонок, ты же знаешь, как я за тобой соскучился... Мне нравится быть рядом с тобой везде и все время. И тебе ведь тоже, правда? - и он снова положил свою руку обратно. Запасаясь терпением и просунув ладонь прямо между сложенных по-турецки ножек, он тихонечко начал скрести пальцами ткань напротив ее писечки, прекрасно зная, что его девочка не сможет долго сопротивляться этому.
— Па, так не честно! - как и следовало ожидать, прикрыв глазки, застонала Лободушка, теряя над собой контроль. В последнее время, от этих редких утренних ласк, она заводилась почти с пол оборота.
— Что не честно, кися? – наигранно спросил Олег Анатольевич, уже забравшись сбоку ей в трусики и деликатно ощупывая подушечками пальцев ее горячий маленький холмик.
— Ты сам знаешь... Я смотрела мультик, а теперь... я...Что ты мне...там говорил?
— Сладенькая моя... - мягко тронув дочь под другой локоток и придвинувшись к ней, он нежно поцеловал ее в коленку. В ее позе уже проступила та, знакомая ему год назад, любвеобильная, смиренная безропотность, благодаря которой, его средний палец уже вовсю щекотал мокрые дольки.
— Папунь, ты меня заводишь... – задрав мордочку, она мечтательно вздохнула и начала делать небольшие движения своими маленькими бедрами навстречу его пальцу – вперед, назад. «Ей еще и пятнадцати нет, а она уже такая заводная...» - одобрительно подумал он, еще до конца не понимая, чем
Шлюха по неволе 
webmaster@3iks.ru