- Как давно ты хочешь стать девушкой, как давно тебя тянет к мужчинам и как давно ты с мужчинами… - она не договорила, деликатно промолчала, но смысл был понятен.
- Достаточно давно чтобы понять, что это то, что мне нужно и, что это мое!
Разговор хоть и был тяжелым и шел, мягко говоря, со скрипом, но все же постепенно, я озвучивала маме свое мнение.
Несмотря на этот непростой разговор, на такую же не простую ситуацию, я плюс ко всем не приятным и не ловким мне ощущениям чувствовала еще и возбуждение. А если бы не все так же одетая на мой член клетка еще бы не только чувствовала, но и видела бы по поднявшемуся платью, ниже пояса и видела бы это не только я одна. Блин я что же какая-то больная? Разве может подобная ситуация возбуждать?
Разговор был долгим. Но разговор был для каждой, из нас каким-то односторонним, то есть, каждая озвучивала свое мнение и при этом совершенно не слушала мнение другой. Каждая отстаивала свою точку зрения и не собиралась не только ее менять, но и даже в каких-то нюансах не собиралась уступать.
Когда мне все это надоело, видя то, что я никак не могу донести свою точку зрения до мамы, потому что та чуть ли не каждое мое слово воспринимает в штыки, я просто ушла в свою комнату, временно прекратив разговор.
От всего этого откровения с мамой я как и ожидалось мной ничего не добилась, кроме одного, теперь она знала кто я на самом деле и поэтому я не собиралась продолжать скрываться или скрывать свои наклонности от нее.
Ну что ж, начинается линия поведения «осада», как в древности, если крепости и города не возможно было взять штурмом, их просто осаждали, пока те сами по той или иной причине не сдавались.
Уйдя к себе, я переоделась, сменила нижнее белье, а сверху одела, короткий полупрозрачный цветастый халатик, который едва прикрывал мои ягодицы, и через который было видно, что на мне одеты лифчик и стринги.
Уже не скрываясь, я в таком виде проследовала в ванную, где забросила вещи, в которых ходила на свидание к Сергею в стиральную машинку и включила ее, там же я тщательно смыла с лица макияж.
Вернувшись в свою комнату, я развесила и разложила по полкам в шкафу весь свой женский гардероб, а на столике разместила, свою косметику.
Затем был ужин.
Не я, не мама после разговора в гостиной не проронили ни слова.
Я не только видела, но и даже физически чувствовала, как мама рассматривала меня. Но делала она это не явно, а когда думала, что я этого не вижу или просто как бы лениво, вскользь.
А потом было утро. Я прошла в туалет, под взглядом собирающейся на работу мамы все так же в нижнем белье и в коротком халатике.
Теперь, дома я буду ходить только в женской одежде, я так решила, стесняться, и скрываться мне было некого.
Я все так же продолжала заниматься домашними делами, все так же училась готовить,
Четвероногий любовник 