самым прекрасным, что она видела в своей жизни, и вышибло из головы всё, что она собиралась сказать — а мгновением позже болезненная острота ощущений пропала, и опустевшее сознание заполнило что-то совсем иное.
Пайпер на секунда замерла, после чего вновь задёргалась в крепкой мужской хватке — на сей раз не пытаясь ускользнуть от жестоких ласк, а стремясь посильнее вдавиться ягодицами в мужские бёдра. Алые губы беззвучно хватали воздух, словно захлестнувшая девушку волна удовольствия разом вышибла дыхание из бурно вздымающейся груди. Ногти заскребли по стене — Комбез с мстительным удовольствием отметил глубокие борозды, оставшиеся на пятне зелёной краски — а мышцы, интенсивно сжавшиеся вокруг его мужского естества, безошибочно дали понять, что девушка, наконец, по заслугам, оценила его усилия.
Чтобы дать любовнице прочувствовать всю гамму ощущений, Выживший сбавил темп до минимума — теперь вместо того, чтобы молотить привлекательную журналистку как гнутый гвоздь, он медленно покачивался вперёд и назад. Торопить любовницу он не собирался, но, в отличие от неё, ему ещё только предстояло кончить — и пропускать этот пункт программы Комбез не имел ни малейшего намерения. Поэтому когда девушку, наконец, перестала бить крупная дрожь, и вместо протяжных стонов её губы покинул долгий, удовлетворённый выдох, Выживший вышел из Пайпер, вновь развернул её к себе лицом и, запустив пальцы в растрёпанную шевелюру, сжал угольно-чёрные волосы в кулаке.
Проницательность, позволившая довести до конца не одно расследование, не изменяла Пайпер и во время любовных игр, так что объяснять намёк не понадобилось. С готовностью опустившись на колени, девушка увидела прямо перед своим лицом вздыбленный член, ещё мокрый от её собственных соков, без лишних раздумий обхватила его губами и насадилась на твёрдый стержень так, что едва не уткнулась носом в живот любовника. Выживший слегка опешил от такого натиска, но Пайпер, не отвлекаясь ни на что, принялась обсасывать мужское достоинство с почти свирепым усердием. Если тесному девичьему лону самой малости не хватило, чтобы довести его до пика, то зрелище полуобнажённой красотки, самозабвенно заглатывающей его член, нимало не смущаясь булькающих звуков, оказалось именно тем шагом, который помог пересечь финишную черту. Комбез порывисто вдохнул, до боли сжал кулаки — чёрные пряди между его пальцами туго натянулись, но журналистка даже бровью не повела — и, издав странный, не особенно мужественный звук, больше всего напоминавший клёкот атакующего болотника, начал изливаться прямо в женское горло. Пайпер вновь подтвердила репутацию самой настырной репортёрши Содружества, всегда доводящей дело до конца — алые губы плотно обхватили пульсирующий орган, а изящная шейка напряглась в повторяющихся глотательных движениях.
Выживший удовлетворённо вздохнул, потянулся за свисающим рукавом комбинезона, и вытер им пот со лба. Пайпер, выпустив обмякший член изо рта, заложила намокшие от пота волосы за уши и привалилась спиной к стене. Двое переводили дух, чувствуя себя слишком усталыми для слов, и обмениваясь только взглядами, в которых смешивались благодарность и игривая радость.
Снизу донёсся омерзительный скрип, за которым последовал громовой лязг, словно кто-то уронил полдюжины наковален на разобранный комплект силовой брони. Пайпер беззвучно чертыхнулась и сделала страшное лицо, но Выжившему не надо было никаких сигналов — он и без того уже просовывал вспотевшие руки в рукава комбинезона. Журналистка, одёрнув майку, вскочила на ноги, торопливо натянула джинсы и застегнула на них пуговицы. Лихорадочно заправляя майку в штаны, она окинула помещение взглядом и, сделав большие глаза, мотнула головой в сторону угла. Кобмез, тихо застёгивавший молнию, проследил за направлением её взгляда, кивнул, и стремительно скользнув в угол, подхватил с пола красное пальто и бросил его владелице, едва успевшей запихать майку под
Петух по жизни 