снесена черепная коробка. Вот точно самое было бы с Ханной, не свали я её вовремя от березы на землю.
— Сейчас любимая, я развяжу тебя......
— сказал я лежащей подо мной девушке с белокурыми волосами в немецкой военной форме.
— Danke Freund, gib mir eine Zigarettе, Zigarette.. .
— поблагодарила за своё спасение девушка по немецки и попросила сигарету.
Азы немецкого языка я знал ещё со школы. Не долго думая я снял с пояса нож и разрезал верёвки на ногах и руках симпатичной гауптманши. И положив окопный нож на землю рядом с ней, полез в карман за сигаретами и зажигалкой. Взгляд Ханны моментально упал на клинок кинжала лежавшего возле неё на земле. Ей достачно было протянуть руку, чтобы схватить огромный нож. И воткнуть его в грудь русскому, который так опрометчиво положил штык возле неё. Наши взгляды встретились, я понял свою ошибку. Мне нельзя было освобождать ей руки. И тем более ложить возле неё острый как бритва окопный нож. Моя рука так и застыла в боковом кармане. Но я ничего не мог сделать и от смерти меня отделяли секунды. Сейчас она схватит нож и зарежет своего спасителя. С тоской подумал я глядя в голубые глаза немецкой лётчицы.
— Zigarette, zigaretten freund.. .
— затараторила немка, прижимаясь ко мне от очередного разрыва упавшей недалеко мины. Девушка не взяла нож и не зарезала им меня, хотя могла это сделать. Вместо этого она только просила сигарету называя русского парня " френдом" другом.
— Ханна, милая, я люблю тебя дорогая......
— сказал я немке давая ей сигарету и прикурить от своей зажигалки....
— Danke, danke Freund.. .
— поблагодарила меня гауптманша, с наслаждением затягиваясь ароматным " Мальборо ". Ведь после их немецких эрзац сигарет, американские " Мальборо" были царским "лакоством".
— Danke, danke Freund.. .
— снова сказала Ханна, глубоко затягивась сигаретой. И к моему удивлению, гауптманша сама обняла меня рукой за шею и поцеловала в губы. Поцелуй белокурой " валькирии" был сладок а её холодные губы, стали влажными и горячими. От немецкой лётчицы, пахло потом, порохом и кровью. А ещё от волос Ханны, шёл слабый но безумно приятный запах духов. Такие духи у нас не встретишь. Вероятно их выпускали в Германии ещё до войны. А может лётчица привезла их с собой на Восточный фронт. Из оккупированной Франции, где воевала на своём истребителе.
— Спасибо Ханна, danke. Но нам нужно уходить отсюда. Шнелле, шнелле...
— поторопил я девушку отрываясь от её сладких губ. Брандербурговцы основательно пристрелялись из минометов к старой берёзе возле которой мы целовались с Ханной. И следующая мина попала прямо в ствол. Но нас уже там не было. Держа лётчицу за руку, я короткими перебежками бежал с ней к Марине и Свете.
— Костя, зачем ты её освободил....?
— удивлённо воскликнула Марина, направляя на Ханну пистолет. Лицо и руки у моей матери были в крови, а рядом лежала Света и из плеча моей невесты шла кровь.
— Она своя мам, убери пистолет....
— крикнул я матери боясь что та в горячке застрелит немку.
— Gut, gut, ich werde helfen.. ..
— затараторила немка в ответ и полезла к себе в ранец, висящей у неё сбоку на ремне. Плнашет с картами мы с неё сняли, а про небольшой ранец где у летчицы был " НЗ", забыли. Марина было дернулась пистолетом на движение немки к своему ранцу, боясь что там у неё спрятанно оружие. Но та лишь достала от туда коробку с красным крестом. Где были бинты, вата, ножницы, нашатырный спирт и антисептик. Это
Ревность и наслаждение! 