охотничьих колбасок, вскипятила чай. В руках всё спорилось. Себе я открыла фруктовый йогурт, почерпнула из пластикового стаканчика чайной ложечкой.
— Хочеш
ь? Открывай рот...
Ложку ему, ложку себе, мне так понравилось его кормить!
— И почему, я не кошка?! — проговорила, когда йогурт закончился. — Так бы язычком всё и вылизала...
Разыгралась! Лёша засмеялся...
— А вы похожи, тёть Тань...
— Даааа! И чем?
— Глаза у вас...
— Кошки?
— Красивые...
— Посуду, всё равно, помоешь, льстец! Я побежала...
Свитер, сапоги, куртка, вязаный берет, два оборота шарфа...
— Буду вечером. Не скучай...
Оздоровительный центр встретил меня улыбками персонала. Люда умела подбирать сотрудников, в поисках хозяйки, я не встретила ни одного хмурого, недоброжелательного лица. Узнав, что она в массажном кабинете под номером пять, я оставила верхнею одежду в раздевалке и туда заглянула, предварительно постучав.
— Да, входите... — услышала я Люду.
Вошла. Точнее попыталась.
Людмила, в беленьком костюмчике, похожем на медицинский — широкие брючки и пиджачок с коротким рукавом, стояла у стеклянного столика, уставленного разными флакончиками. Рядом с ней находился мужчина, или скорее мужчинка, — стройный жгучий брюнет, в джинсах низкой талии, рубашке с выточками и идеально уложенными волосами.
— Люд, мне подождать? — машинально прикрывая дверь, оставаясь вне комнаты, спросила я.
— Нет, нет, Тань, заходи... Андрюсик уже уходит...
Я подняла глаза к потолку. «Андрюсик, да?!», — мысленно перекрестилась и, толкнув двери, сделала вторую попытку.
— Как договаривались, Люд, — кивнув Андросику, здороваясь со всеми, произнесла я.
— Так я поехал, Людмилачка Алексеевна... — проговорил массажист, не проявив ко мне интереса, буквально проигнорировав. Меня это задело, немного...
— Да, да, езжай. Клиентка два раза уже звонила... — ответила ему Люда.
Проводив Андрюсика, она закрыла двери на ключ. Я выдохнула.
— Привет, подруга.
— Привет...
— Снимай одежду. Чего стоишь? — вернувшись к столику, натягивала медицинские перчатки, проговорила она.
— Совсем?
— То есть — абсолютно! Раздевайся и садись в кресло. Ноги вверх — лягушкой...
— Может не надо, Люд. Я как-то передумала.
— Перестань! Никогда у гинеколога не была?
— Была...
— Вот, и садись. Сначала нужно удалить корни волос.
Я обреченно разоблачилась до абсолютно, уселась в кресло, раскинулась. Люда со знанием дела осмотрела мою промежность, за тридцать, от чего я почувствовала спазм...
— Танька!.. Расслабься. Чего зажалась? Шугаринг, пилинг и ты просто девочка! Сейчас, на водяную баню, сахар поставлю и начнём.
Люда разогрела сахарную смесь, скатала из неё шарик.
— Будет щекотно.
Я зажмурилась. Люда размазала шарик на половых губах, дернула. Вас когда-нибудь счищали за самое нежное место?! Я ойкнула! Ноги сами судорожно пошли на сжатие.
— Тебя что, привязать?
— Прости, Люд, я не хотела.
— Выше ноги! Таз вперед. Где наш шоколадный глазик?
— Людка! Перестань! Я сейчас от стыда провалюсь!
Совершенно не обращая внимания на мои телесные и душевные страдания, Люда рассматривала меня там куда я и мужика не подпускаю, и скатывала из вареного сахара новый шарик. Продолжение «сладкой» муки следовало.
— Горячим воском больнее, — успокоила она меня, снова скатывая шарик...
Я покорилась. В конце концов, красота требует жертв — от женщин, и эти возвышенные слова не кажутся уж такими театральными, избитыми, когда сидишь на кресле, похожем на гинекологическое, в позе лягушки, подвергая свое укромное нежное место Бразильской эпиляции...
И кто только придумал эпиляцию, больше похожую на экзекуцию? Хотя знаю, её придумали женщины! Сестры из Бразилии, — вот дуры! Я сжалась, зажмурилась, Людка снова сдернула с меня сахарную липучку...
Глава двенадцатая.
На обдирание моих интимных мест, завуалировано выражаясь — зоны бикини, у Люды ушло полчаса. Но, какие это были полчаса! Я глотала слезы, стараясь не
у моей жены новый парень 