бутылку водки. То ли стресс снять, связанный с тем, что меня покинула жена, то ли нажраться от радости, что наконец-то покинула. Закусон. Всё на журнальный столик. Открыл балконную дверь, решившую после отъезда жены пока послужить, не слетая с петель. Никто, отныне никто не скажет, что не переносит табачного дыма, хотя сама по пьянке смолит вроде перегруженного дизеля.
Утром проснулся в самом лучшем настроении. Не спеша пошёл в ванну. Перед этим включил конфорку. Пусть греется. Никто, отныне никто не скажет, что электричество мотает. Я плачу. Пусть мотает. Чубайсу меньше достанется. Никто, отныне никто не заскочит в ванну перед носом на минуточку и не засядет там на пол часа. После душа положил на сковороду пару ломтей хлеба. Когда тот поджарился с одной стороны, перевернул. Никто, отныне никто не скажет, что жаренное вредно для печени. На зажаренную сторону положил по куску колбасы, укутав их ломтиками сыра. Никто, отныне никто не будет капать мне на мозги, рассказывая из чего делают колбасу. Никто, отныне никто не будет читать мне за завтраком лекцию о совместимости продуктов, портя аппетит. Прикрыл сковороду крышкой и выключил конфорку. Дойдёт. Заварил чаю. Крепкого, конвойного. Никто, отныне никто не скажет, что крепкий чай портит цвет лица. Откусывая большие куски бутерброда, с аппетитом чавкал, шумно прихлёбывая чай из любимой чашки. Никто, отныне никто не одёрнет, не сделает замечание за некультурное поведение за столом.
Поел, бросил посуду в раковину. Вечером помою. И никто, отныне никто не скажет, что к вечеру всё присохнет, а вот она не может помыть, потому что только вчера сделала ногти. Выкурил первую за утро сигарету. Первая и от этого самая сладкая. Не спеша, никуда не торопясь собираюсь на работу. Никто не бегает в полуголом, а то и в голом виде, разыскивая трусики, нет, не те, другие, потому что эти не подходят к этому платью. Никто не делает презрительное выражение лица из-за того, что некоторые дальтоники не могут запомнить пятьдесят оттенков красного. По мне так помада, она помада и есть. Никто не верещит, что вчера кто-то, кого попросили, купил не те прокладки. Надо было не тонкие, а сверх тонкие и с крылышками. Кто, скажи мне, кто будет измерять у тебя в трусах толщину прокладки? И куда твоя пизда собралась лететь на этих крылышках?
Началась спокойная холостяцкая жизнь. Боже, какое же это счастье! Истинно ты, Боже, говорил, что ценить начинаешь то, что потерял. Свобода! Можно валяться на диване. Не вскакивать и не одеваться, потому что сейчас придёт кто-то из этих куриц, её подружек. Не развозить их потом по домам, потому что девочки выпили. Да не выпили они, нажрались в хлам, назюкались. Можно смотреть то, что нравится тебе, а не очередной модный приговор или женитьбу с Розой Сябитовой, этой базарной хабалкой.
Приедается даже самое хорошее и самое вкусное. И настал период, когда пришлось задуматься над проблемой поиска пары. И не ради бесплатного секса. Бесплатный сыр бывает лишь в мышеловке. Да и не особо искалось. Само нашлось. Просто встретились с женщиной, поговорили и нашли много общего. Люди взрослые и потому конфетно-букетный период сократился до минимума. В третью или четвёртую встречу Катя согласилась зайти ко мне в гости и осталась насовсем. Не было страстного секса, с неинствованием голодных, бросающихся на краюху хлеба. Секс у нас был скорее игрой. Если первое время, пока привыкали, пока узнавали пристрастия и привычки друг друга, не рисковали экспериментировать, то позже раскрепостились. С Катькиным отцом, выпроводившим доченьку, сбагрившим её в чужие руки, познакомились мельком. А
Соврашение жены 
webmaster@3iks.ru