популярна и ей это очень нравилось. Не знаю, в какую игру она играла, но мне это ужасно не нравилось.
Много раз я думал, как же мне дать понять Нинке, что мне очень больно все это видеть? Как убедить ее вести себя скромнее и реже тусоваться со старшеклассниками? Однако каждый раз, когда я собирался решительным образом высказаться ей по этому поводу, что-то меня останавливало. Причиной было то, что я понимал, что своими доводами я мог бы ее оскорбить, неявно намекая на ее легкомысленность. Да и вообще, кто я был такой, чтобы делать подобные замечания? Я отлично понимал, что в случае моих претензий она могла бы вполне обосновано послать меня куда подальше с легкой совестью. Этого бы я не смог перенести. В результате мне ничего не оставалось, как терпеть, выдавливать из себя улыбку или кисло улыбаться, делая вид что мне, как и всем, все очень нравится и мне ужасно весело в их веселой кампании.
Сложно все это было для моего неискушенного мозга. Я страдал и ждал. Ждал, что она определиться с тем, кто же ей все-таки нравится. Ждал, когда в наших несуществующих отношениях все сдвинется с мертвой точки. Ждал от нее какого-либо знака. Знака, когда мы сможем спокойно разобраться, что есть между нами. Момента, когда я, наконец, избавлюсь от мучительной неопределенности и перестану гадать, стоит мне или нет рассчитывать на ее взаимные симпатии.
Ждать порою становилось невыносимо. Я уже несколько раз принимал волевое решение ни на что больше не надеяться. Я твердо себя убеждал забыть и закопать в глубине своей души все ее образы и фантазии. Но как только я так твердо решал, появлялась она и секундным взглядом рушила все мои планы. Простыми словами «привет Димка» она полностью меня обезоруживала и подчиняла. Как я ненавидел свое малодушие в эти моменты, и как я блаженно улыбался, радуясь тому, что она со мной опять заговорила.
Но так не могло продолжаться вечно. Той последней каплей, что толкнула меня на решительный разрыв, послужило ее ужасное поведение по отношению ко мне на общешкольных соревнованиях по начальной военной подготовке. В тот день сразу все пошло не так. По случайному стечению обстоятельств Нинка оказалась в другом отряде, и нам приходилось соревноваться друг с другом. Ее это, похоже, нисколько не заботило. Я же с горестью, не спуская глаз, наблюдал за Нинкой. Не знаю специально или нет, но на эти военно-спортивные соревнования она надела на себя такую форму, что у меня (подозреваю, что и у других парней) что-то защемило внутри, как только мы ее увидели. Когда она вышла перед строем на построении на ней были надеты тоненькие обтягивающие шортики красного цвета. Ткань шортиков сильно врезалась ей между ног, выделяя небольшой холмик со складкой посередине. Очевидно, что она не надела трусики под эти тоненькие шортики. Ее короткая, обтягивающая белая майка лишь только на несколько сантиметров опускалась ниже края ее довольно полных грудей. Две темные точечки на ее маечке выделяли рельеф ее выпуклых сосков, также означая, что на ней нет лифчика. Военрук судорожно сглотнул и назначил Нинке изображать роль раненой в своем отряде. Парни ее отряда мигом воодушевились. Дело в том, что по заданию испытания каждый отряд должен был на время переносить своего раненого через препятствие. Было видно, что всем парням это задание по душе. Раздался свисток и начался забег. Нинка ответственно подошла к заданию и очень выразительно стонала, изображая раненого бойца. Первый же парень из их отряда перекинул Нинку через свое за плечо и обеими руками схватился
Свадебные сборы 
webmaster@3iks.ru