Меня постоянно преследует чувство страха. Ощущение, словно я хожу по тонкому льду, который через несколько секунд не выдержит мой вес. Всего несколько секунд и каждый человек, которого я видела хоть раз в жизни, узнает все мои секреты, которые я бережно храню несколько лет. Мне противно смотреть на себя в зеркале. Когда я стою в прихожей, и натягиваю на себя шерстяное пальто, я опускаю глаза, чтобы не встретиться со своим отражением – с девочкой в коричневом платье с белым фартуком, которая должна гордо носить красный галстук на шее, но ей стыдно. Свои волнистые волосы я затягиваю в тугой хвост, чтобы лишний раз не смотреть в зеркало и не поправлять косы, которые носят все девочки в моём классе. Ненавижу себя.
С этим чувством я живу несколько лет, с момента, когда я первый раз увидела пыльные книги под родительской кроватью. Тогда для меня открылся новый мир, завораживающий, взрослый. Словно этот день предначертан мне судьбой, и после него я каждую минуту должна помнить о своём грехе. Каждую минуту я должна брезгливо смотреть на свои руки и вспоминать как я перелистывала ими страницы иностранных книг, и как ими ласкала себя внизу живота, стараясь обуздать горячее желание, которое с каждой минуты нарастало после прочитанной страницы.
«Я не виновата», - мысленно оправдываюсь каждый раз, как вспоминаю трепетное чувство в груди, настоящее пламя в сердце, которое заставляет меня лишиться рассудка. Вина лежит на родителях, ведь они никак не участвуют в моей жизни. Мама спрятала книги от меня под кроватью. Скорее всего, она сама их читала, и мне страшно думать об этом. Мне страшно представлять, что она могла так же, как и я, откидывать книжку, закрывать глаза, и погружаться в негу сладостных чувств. Для меня семья – это нечто чистое и неприкосновенное, абсолютно правильное. Меня пугает мысль, что родители поддаются опьяняющей страсти, как это делаю я. Но я уверена, что они даже не думали об этом до совершеннолетия, тогда получается, вся вина на мне.
— Люда, ты меня слышишь? Ты пойдешь к доске? – тишину разрезал голос Светланы Владимировны.
Я вздрогнула от неожиданности, и сразу перевела взгляд на учительницу. Её взгляд был настолько проницательным, что мне стало страшно смотреть ей в глаза. Меня охватила дрожь. Она знает мои мысли, а если нет, то я уверена, что она догадывается.
Трясущимися руками я взяла учебник по профильной алгебре и вышла к доске. Я услышала шептание девочек, которые постоянно говорили обо мне за спиной. Возможно, они тоже знают? Может быть, об этом догадываются все? Дрожь прошлась по всему моему телу, а в горле был ком. Мне нужно было что-то сказать, оправдать себя, а может заплакать и убежать, спрятаться в руках у мамы и забыть всё, как страшный сон.
Прозвенел звонок. Резкий и громкий. Радостные дети взяли в руки портфели и побежали в коридор. Последними вышли ребята с красными галстуками на шее, у них серьёзный взгляд, все они целеустремленные личности, на которых равняется вся школа. У меня появилось ощущение, что мой галстук развязался, и я схватилась за него, за ниточку, которая выбилась из полотна ткани. Мне стало жарко и душно, охватило чувство, словно галстук завязан очень туго, как у моего отца перед работой.
— Ты заболела, Люда? Может быть, тебе стоит уйти домой с последних уроков? – заботливо спросила учительница математики.
Я горячо закивала, не в силах произнести ни слова, ведь всё это ложь. Мне было страшно смотреть на неё, любоваться красиво уложенными светлыми волосами, ямочками на щеках, г
Предел терпения 
webmaster@3iks.ru