чтобы пойти дальше, потрогать сиськи, например, но не решился.
Я был зол на нее, поэтому, посмотрел на Мишку и сказал:
— Хороши ножки?
Он кивнул.
— Хочешь посмотреть?
Протянул руку, и медленно откинул полы халата, раскрывая узкие белые трусики. Мишка уставился на это, а затем в панике посмотрел на меня.
— Что, если она проснется?
Я схватил Таньку за плечи, потряс ее, и закричал:
— проснись!
Она не реагировала, даже веки не дрогнули.
— Видишь, хоть из пушки пали, она не проснется до завтрашнего обеда.
Мишка потянулся, положил руку ей на бедро, и потряс. Танька не двигалась, даже, казалось, не дышала. Он скользнул ладонью по ноге до колена. Все еще глядя на ее ногу, он сказал:
—Ты когда-нибудь делал с ней... что-нибудь, пока она такая?
Я хотел соврать, но просто сказал:
—Я только заглядывал под юбку. Я думал об этом, но, побоялся.
Мишка еще раз погладил ей ногу, и сказал:
— Потрогай сиськи.
Я уже и сам почти решился на это, поэтому протянул обе руки, и накрыл ими ее грудь, поверх халата. Танька была без лифчика, и ее мягкие сиськи разъехались в разные стороны, под собственным весом. Я собрал их вместе, прижав одну к другой. И почему я не делал этого раньше?
Посмотрел на Мишку и улыбнулся:
— Потрогай ее пизду!
Он посмотрел на меня, и медленно провел ладонью вверх по ее бедрам, добравшись до трусов, и, просунул руку между ног.
Я хотел поменяться с ним местами, но, появилась идея получше. Просунув руку под халат, я сжал левую грудь, почувствовав пальцами ее сосок. Без халата были совсем другие ощущения. Сосок был, почему-то, твердый. Неужели, она что-то чувствует?
Мишка замер и открыл рот, наблюдая за тем, как я это делаю. Я другой рукой развязал халат, и оголил грудь и живот. Мы увидели ее обнаженную, на ней были только трусики, и это было так захватывающе, что я чуть не забыл как дышать.
Зазвонил телефон, и мы оба, в панике, убрали руки. Это был отец. Он хотел поговорить с Танькой, и я на мгновение замолчал, думая как поступить. Но, у меня с ней было соглашение. Если она будет пьяной, я должен буду сказать, что она у одной из ее подруг. Папа поверил, и я спросил его, как идут дела. Он сказал, что все в порядке, и, что он снова позвонит в пятницу вечером, перед вылетом.
Я оглянулся на Мишку. Он занял мое место, и посмеиваясь, играл с Танькиными сиськами, переваливая их из стороны в сторону, взявшись за соски. Я попрощался с отцом и вернулся к дивану. К тому времени Мишка уже сосал ее грудь, прохаживаясь языком по тверденьким сосочкам, и я пожалел, что сам до этого не додумался. С другой стороны, ее «нижняя половина» была свободна, поэтому я сел у ее ног, и начал их гладить, наслаждаясь мягкостью ее белой кожи.
Я объяснил Мишке, где мой отец, и что он не вернется до пятницы, поэтому можно не беспокоиться.
Он сказал:
— Это круто, чувак! Это лучший вечер в моей жизни.
А потом потянулся к Танькиному лицу, и поцеловал ее в губы, заталкивая язык ей в рот. Почему-то, это удивило меня больше, чем все, что мы сделали до этого.
Я потянулся к ее вагине и начал ощупывать ее через тонкую ткань трусиков. Я знал, что сниму их, спешить было некуда. Провел пальцем по половым губкам, которые были похожи на пирожок, и слегка надавил. Было мягко и приятно.
Мишка оторвался от ее губ, и посмотрел на меня:
— Это так классно! Как далеко мы можем зайти, как думаешь?
Как началась моя развратная сексуальная жизнь 
webmaster@3iks.ru