приведи, если кто заявится сюда, – предостерегла Мария Захаровна, уперев руки в мои бёдра.
Приведя её в более удобное положение, я заголил кругленький зад своей партнёрши, она сама стянула с себя влажные трусы к коленям, прогнув спину и приоткрыв вход в заросшую вагину. Проведя пальцами по её прорези, я углубился в мякоть промежности, пощекотав горошину клитора, и погрузив палец в глубину влагалища. Подрагивая под моей рукой, она переступала трясущимися ногами, периодически оглядываясь на меня, в надежде, что я закончу терзать её и приступлю к основному действию греховного падения замужней женщины. В ожидании желанного соития, она нервно расстегивала пуговки на вороте сатиновой широкой кофты, выпуская на свободу блеклые, при тусклом освещении, дыньки небольших грудей. И я прервал мучительный для неё процесс, введя в маленькое отверстие влагалища то, чего так нетерпеливо она дожидалась. Но мой калибр был на столько несовместим с её мизерным входом, что вскрик боли и удивления раздался в сводах сырого помещения. Хватая открытым ртом тёплый воздух, она била рукой по скользкой скамье, обмирая в восторге и ужасе от продвигающегося в её глубину то, чего не видя ощущала всем существом женской плоти. Дикие выкрики, вылетающие из её пересохшего горла, молящие отъиметь её, подлую и бесстыжую бабу, не знавшую прежде такой сладости мужской силы, любви и желания. Гортанные всхлипы бедной женщины сопровождали каждый удар в слабую плоть, надвигающегося оргазма, отнимающего последние силы к сопротивлению. Слёзы скатывались с жатых скул, перемешиваясь с потом на открытую грудь женщины. Участив проникновения в свою партнёршу, мы вместе с ней разлились в истоме наслаждения, изнемогая от наступившей слабости в ногах.
– Ты же чуть не убил меня, чертяка! – прошептала пересохшим ртом Мария, едва удерживая себя на подгибающихся ногах, – спасибо родненький, впервые в жизни почувствовала себя не бабой, а женщиной, век не забуду тебя. Ты стал моим настоящим и единственным мужчиной. Спасибо!
Я шёл по песчаной тропе между прибрежных сосен к своему домику и лёгкий ветерок с Хопра гулял по моей уставшей спине между лопаток, вызывая озноб от ночной прохлады. Уже подойдя ближе, я увидел две женских фигуры, сидящие на крыльце моего домика.
– Вы чего здесь? – невнятно произнёс я, взглянув на них.
– Всех перемыл, страдалец? – Со знакомой иронией в голосе пропела Катюха.
Настя молча встала и ушла к себе, скользнув по мне обиженным взглядом. Я лишь пожал плечами и кивнул Катерине.
– Чего она?
– От тебя сексом за три версты несёт, кобель! – Ткнув меня в грудь кулачком, зло прошипела подруга. Будь я на её месте, я бы тебе… Влюбил в себя девку и глумишься над ней… ненавижу!!! Часть 6
Наступление ночи Лёшка Сырцов ждал с нетерпением, ему хотелось ещё раз увидеть свою сестру, но не в пижаме, а той, какой он увидел её в бане, через расщелину в стене. То, что его Танька стала вполне взрослой девушкой, а он считал её совершенным дитём, у которой даже нижнее бельё было детского фасона с минимальными размерами, Лёшка только сегодня осознал, что она способна вызывать вполне определённый интерес у его сверстников. Собственно, если это правда, что девчонки развиваются раньше своих ровесников, то определённо, она уже готова к физиологическому общению с ними. И почему её первым парнем должен стать какой-нибудь Погодин, а не он, наплевать, что родной брат, с ним даже проще и не менее интересней. Татьяна шла с ужина, поминутно взглядывая на рядом идущего вожатого, чем вызвала раздражение брата.
– Чего пялишься на него? – Толкнув локтём сестру, тихо спросил Лёшка.
Моя первая женщина - моя мама 