к ней руками. Белобрысый матрос - анархист Петро, будущий муж моей мамы, сел с другого бока под берёзу рядом с Мариной, ложа голову ей на колени. Зрелая самка Мариша, в немецком офицерском мундире, ласкала своими материнскими ладонями, волосы на головах молодого парня и девушки, которые были для неё любовником и любовницей. — У меня ещё " Беломор" мам есть. Я его в лавке у Сидорова в Локте покупал. - Сказал я матери, доставая из кармана немецких солдатских штанов, помятую пачку довоенных папирос " Беломор-канал". Я прикурил как мать сразу две папиросы и одну из них отдал Ильзе присевшую на траву рядом со мной на привал. — Ugh, russischer Tabak. (- Тьфу, русский дрянь табак.) - Ругнулась немка, кашляя после затяжки ядренным " беломором", который был в разы крепче немецких сигарет " ecstein". — Твоими папиросами Костя, только клопов выкуривать. Сам гадость куришь и девушку решил отравить. - Сказала мне мать, бросая на траву возле меня зелёную пачку немецких сигарет. — Вот это другое дело. А то я твоим табаком чуть не задохнулась Костя. - Сказала по русски Ильза, затягиваясь сигаретой взятой из пачки Марины. Хотя по мне так довоенный советский " Беломор" был в сто раз лучше немецких сигарет времён ВОВ. — Костян, дай и мне папиросу, я фрицевскими сигаретами не накуриваюсь. - Попросил у меня Витёк, он с тётей Оксаной сидел рядом прислонившись к осине, которые в изобилии росли на острове. Хохлушка одетая в немецкую офицерскую форму, держала у себя на коленях голову старшего сына своей подруги и ласкала моему брату волосы на голове. Лицо тёти Оксаны светилось от счастья. Ведь раньше она была замужем за пузатым и старым алкашом Михалычем, а сейчас её мужем станет молодой и красивый парень, сын её лучшей подруги. — Вот это вещь, у нас сейчас такой " Беломор" не выпускают. - Сказал Витёк, затягиваясь довоенной папиросой. В которой был действительно набит качественный табак, а не сурогат как в тысяча девятьсот девяносто пятом году. Хотя я помню ещё вкус советского " Беломора", Ленинградской фабрики "имении Урицкого". Курить я начал в четырнадцать лет перед самым распадом СССР, и " стрелял" папиросы этой марки у Михалыча, нашего соседа по подъезду. — Перекур закончен, отряд подъём. Хорошенько отдохнем и перекусим на той стороне. А сейчас не время расслабляться. - Скомандовала Марина, видя что перекур на краю болота, перешёл в откровенные ласки. Тётя Оксана, уже вовсю сосалась с Витьком, а Ильза, красивая темноволосая немка, припала губами к моим губам. А мне по честному хотелось сейчас засадить лётчице. Ведь кто знает, все ли мы передем через болото на тот берег? Учитывая тот факт, что в нашем отряде гибли все " пришлые" попавшие в него из другого времени. И у меня были серьёзные опасения насчёт немки и матроса - анархиста. " Плетнёвский призрак" берёг только нас, коренных жителей его деревни. А вот чужаков не щадил. Ведь никто из аборигенов Плетнёвки не погиб, а гибли исключительно " пришлые" из другого измерения. — Да жива будет твоя немка сынок. И матросик мой жив останется. А то тогда некому станет могилы на острове копать. - Сказала Марина, смотря не на меня, а в сторону старого блиндажа, стоявшего посередине острова. Моя мать просила лежавшего на нарах полицая Козина, который и был судя по всему призраком с колокольни. Чтобы он оставил в живых Петю и Ильзу, а не утопил их при переходе через болото. И
Пленница. Побег или неволя. Часть 3 
webmaster@3iks.ru