вот немецкая форма, действовала на призраков полицаев, словно животворящий крест или серебряные пули. Хотя иконы и кресты привезённые женой Михалыча из города, для отпугивания от нашего дома призрака с колокольни. Не только не помогли, но наоборот ещё больше его разозлили. А вот немецкая военная форма и любые атрибуты и символы нацистов. Как раз были для нас своеобразными защитными амулетами против привидений и воскресших мертвецов с болота. И это мы все поняли с появлением Марьяны у нас. — А вы что еблись по дороге? Что за дела Костя? Я же не давала разрешения для занятий сексом. Ведь русским языком было сказано. Что вернёмся из Тарасовки и все вместе поебемся дома... — спросила у нас с Ханной моя мать, видя что немка моет мне член водой из бутылки. После анала залупу лучше обымыть водой с мылом, а иначе её будет щипать. — Мам, но Ханна завтра уйдёт в прошлое и я её никогда больше не увижу. Вот и занялись мы с ней сексом в машине... — оправдывался я перед матерью, подставляя свою залупу под ласковые руки немки. Ханна мыла мне член с мылом и поливала его водой. — Но это не значит что не нужно выполнять мои приказы. Пока что я у вас атаманша, и хочу чтобы вы все мне подчинялись. И ни для кого нет исключений... — зло ответила мне Марина, закуривая сигарету стоя возле " нивы" своей подруги, облокотившись на её капот. — А твои приказы, больше никто не будет выполнять. Ты не атаманша, а курва рыжая. Я буду теперь атаманшей в отряде.... — крикнула с крыльца Марьяна, спускаясь к нам во двор. К этому времени Михалыч протянул из дома провода. И включил лампочку, повесив её на берёзу росшую возле уборной. А Витёк с Иваном, разожгли большой костёр и во дворе стало светло как днём. — Я не поняла Марьяна? Ты что бухая дочка, раз такое мне говоришь...? — с удивлением воскликнула моя мать, совершенно не ожидая услышать подобные слова от девушки, которую она спасла от смерти. — Нет я трезвая, а тебе не быть больше атаманшей Марина. Я хочу быть на твоём месте. И вызываю тебя на поединок. Кто в нём победит, тот и будет атаманшей.... — ответила моей матери Марьяна, выходя на центр освещенного костром и электричеством двора. Молодая партизанка, переоделась в немецкую офицерскую форму, в серо-зелёные галифе и в такой же серо-зелёный китель с орлами и погонами оберлейтенанта. Только китель у партизанки был растегнут и под ним виднелась белая майка с чёрным орлом посередине. Который держал в когтях свастику. Под майкой у девушки выпирали приличные сисяры, и смотрелась Марьяна в этой немецкой форме, восхитительно. Чёрные волосы у партизанки были распущенны по плечам, а её карие глаза блестели от возбуждения. — Я не собираюсь с тобой драться дочка. Да и кто ты такая чтобы качать тут свои права. Не забывай что я тебе жизнь спасла сегодня. И могу завтра отправить обратно к немцам на телегу... — припугнула девушку Марина, с злости закуривая сигарету. Моей матери не понравилось то что спасенная ею пленница фашистов, не прожив у нас и дня. Вдруг захотела занять её место. Но драться с партизанкой, Марина не хотела, и все решила уладить миром. А вот Марьяна наоборот решила во что бы то не стало, сцепиться с нашей с Витьком матерью. И привела в действие последний аргумент. Услышав который из уст дочки ей по возрасту, Марина
Туалетные страсти 